Квантовые частицы и резонатор. Ветеран пароходства о жизни и «живом» звуке

…Познакомилась я с ним случайно. Прогуливаясь по набережной Авачинской бухты, наткнулась на самодельную скамейку со спинкой, выложенной камнями и затянутой кумачовым лозунгом. На ней сидел благообразный мужчина с ясным взглядом и седой бородой. Надпись на широкой алой ленте за его спиной гласила: «Заслуженный ветеран Камчатского морского пароходства».

В квартире, куда затем пригласил меня Владимир КИЕВСКИЙ, практически вся мебель сделана его руками. В стены вмонтированы восемь динамиков – усилителей. У каждого – своя функция. Если включить их все вместе, образуется, как утверждает хозяин, тот самый объёмный звук. Здесь же – огромный плазменный телевизор и три магнитофона: катушечный, кассетный и лазерный. Но последний включается реже всего. В приоритете – бобинный. И звук у него при воспроизведении действительно оказался великолепным: когда хозяин по моей просьбе включил аппарат, из динамика полился живой голос Высоцкого…

Место встречи. Фото: АиФ / Татьяна Боева

Истоки мастерства

- Руки у вас растут явно откуда надо. Это приобретённое или наследственное?

- И то, и другое. Отец работал столяром в школе, а потом преподавателем столярного дела. Но это – уже после войны. Голод был тогда страшный. Траву ели! Весной лебеду, крапиву мать заваривала кипятком – получалась горячая похлёбка. Летом – ягоды, грибы, коренья, дикие яблоки – всё шло в дело, и мы из лесу не вылазили. Ели цветы багульника, дикий лук, ягоды барбариса, жёлуди – жареные и варёные. Осенью перекапывали землю в чужих огородах, выбирали всю оставшуюся картошку. Ели и мёрзлую, и очистки – их жарили на сковороде. Коровёнка у нас была, но молока давала мало, и мы пили так называемый чай, забелённый молоком: мама просто добавляла его в горячую воду.

В школу я ходил босиком до самого ноября – обуви не было, приду – ноги красные, как у рака, – так замерзали. Но ничего, учился нормально. Окончил полные семь классов.

Отец воевал, вернулся с фронта весь израненный. Я помню американскую тушёнку, что мы тогда ели, – ничего не было вкусней! Большие квадратные банки, полные мяса, без единой жиринки! Откроешь – аромат стоял на всю хату! И ещё один запах помню с той поры. У нас под горой была пекарня, где пекли настоящий хлеб для начальников. И мы с пацанами ходили туда – нюхать, как он пахнет. А нам по норме выдавали маленькие кусочки, размером с два спичечных коробка на каждого, чёрные, как дёготь, они хлебом даже и не пахли! Помню, маясь от голода, дёргаю мать за подол: «Мамка, есть хочу!» И потом плачем вместе…

Работать я начал ещё подростком: плотничал, глядя на отца, дрова в лесу заготавливал для школы, возили их на саночках. А приборами всякими интересовался с детства: в школе у нас преподавал физику кореец Ким. Хороший учитель! Я делал действующие модели на электромоторчиках – звонки электрические, пляшущие фигурки. И первый детекторный радиоприёмник собрал ещё в школе. Это было захватывающе: ночью сидишь возле своего приёмника и вдруг слышишь голос из Новосибирска! Радости – полные штаны!

- А почему ночью?

- С заходом солнца успокаивается ионосфера, и радиоволны подходят легче, так как свет их не рассеивает. Даже из Японии передачи ловил! Увлёкся очень этим делом. А так как книг было мало, до всего сам доходил. И когда окончил школу, уже всё умел делать понемногу.

Почти министр

- Как вы оказались на Камчатке?

- Служил в ПВО, связистом, на 22 километре. Два года радиостанции на себе таскал, по 25 килограммов. В то время батареи были на лампах, анодные, транзисторами тогда и не пахло! После армии вернулся было на родину, поработал немного на лесопильном заводе. Но Камчатка притянула обратно! Собрались со старшим братом и поехали. Брат пошёл в геологоразведку, а я – в ДРТС (дирекция радиотрансляционных сетей). Лазали по столбам, тянули линии радиопередач, монтировали радиоточки в домах.

- А где вы получили квалификацию?

- Нигде, я – самоучка. Пришёл, попросился на работу. На меня посмотрели с недельку и сказали: мужичок сгодится! Надбавок у меня не было, потому что приехал сам, а не по вызову. Получал 75 рублей в месяц и жил на них.

Тогда и проводной радиоузел, и радиокомитет были в одном здании. Радийщики узнали, какой я умелец, и переманили к себе. Вскоре выдали красную книжечку с тиснением: «Комитет по радиовещанию и телевидению при Совете Министров СССР». Она мне не раз помогала в житейских ситуациях. Однажды в Одессе, куда мне дали горящую путёвку, в аэропорту пришлось долго ждать – так мне одному дали гостиницу по этой красной книжечке и смотрели на меня, как на министра какого!

Работа была сложная, но интересная. Провода на трансформаторах – тоньше волоса. Попробуй намотай! А я мотал и придумал даже свою систему. Ремонт, наладка, монтаж всей радиотехники. Мы и по ночам дежурили, спали на раскладушках, чтобы в шесть утра начать радиовещание. Гимн крутили, потом – гимнастику, на тысячеметровой ленте, при скорости 76 метров в минуту! На студийных магнитофонах было только две скорости – 38 и 76, чем выше скорость, тем лучше качество звука. Один раз я включил нечаянно музыку на скорости 76 – вместо 36. Хорошо, что она была китайская – никто ничего не понял!

Для себя я сам собрал магнитофон в деревянном ящике, и работал он не хуже заводского, даже с реверсом, на 4 дорожки, со стереозвуком. Потом подарил его товарищу.

Магнитофоны, кстати, в аппаратной были огромные, на каждой ленте – по одной песне. И колонки были величиной со шкаф, венгерские. Конечно, и качество записей – высочайшее! И до сих пор считается, что катушечные магнитофоны обеспечивают лучшее качество записи!

- Почему?

- На лазерном диске, конечно, всё чисто, без искажений. Но звук – мёртвый! На лампах, как ни странно, звук воспринимается лучше! Лампа – вакуумный прибор, звук не искажает. А транзистор – на кристаллах. Даже когда перешли с больших ламп на пальчиковые, уже качество звука ухудшилось.

Много тонкостей

- Потом пригласили меня в пароходство. Там я поддерживал в рабочем состоянии навигационную аппаратуру. А когда японская техника пошла, весь город оббегают и ко мне: почини, сделай! И весь город пел и плясал под мои усилители! Однажды сделал для модного кабачка, в котором пела популярная певица, усилитель. И случайно сложилось так внутри электронной схемы, что звук получился с эхом. Вскоре пришли из другого ресторана: сделай и нам такое! Но так уже не получилось – в радиотехнике много тонкостей. В другой раз сделал наспех усилитель для виниловой «вертушки», и такой звук получился прозрачный! А потом, из тех же деталей, очень аккуратно – а эффекта такого уже нет! Он ведь даже от энергетики места зависит! Для этого делают специальную подставку – резонатор. Квантовые частицы свободны, но они любят этот объём внутри резонатора! Там возникают вибрации, это космическая энергия! Вот видите шестигранную басовую колонку? Шестигранник – это идеальный резонатор.

...Владимир Киевский уверяет, что себя тоже нужно совершенствовать.

- Как? Словами и мыслями! Добрыми и светлыми!