Блокадница Ленинграда: «Мы топили печь мебелью и ели папин ремень…»

п. Ключи, 25 января — АиФ-Камчатка. После известных всему миру трагических событий судьба разбросала этих людей по всей планете. Так произошло и с Валентиной Николаевной ЛУКМАН. 

Блокадница Ленинграда почти 60 лет живёт в маленьком камчатском посёлке Ключи. От родного города её отделяют тысячи километров. В душевной беседе Валентина Николаевна рассказала корреспонденту «АиФ-Камчатка» о страшных событиях военных лет…

Корреспондент АиФ-Камчатка в гостях  у Валентины Николаевны

Очередь за очистками

– Нас было трое детей: я и два старших брата. Родители работали. Война грянула как гром среди ясного неба. Её, конечно, никто не ждал. Мне было 9 лет…, — начинает свой рассказ Валентина Николаевна.

…Жизнь счастливой семьи, как и миллионов других, перевернулась в одночасье. Отца Валентины забрали на фронт.

Маленькая Валя с родителями и старшими братьями

Валентина Лукман: – Мы боялись, скучали по папе, но жить было всё же терпимо. Пока немцы не подошли к Ленинграду. Взять город им не удалось, и фашисты решили заморить нас голодом. Говорят, и среди ленинградцев были те, кто помогал оккупантам. Кто-то дал понять фашистам, где находятся Бадаевские продовольственные склады. Их разбомбили. Вот тогда людям стало по-настоящему туго. Помню, первое время мама с братом ходили на пожарище, подбирали горелые остатки продуктов, но скоро закончились и они…

kamchatka.aif.ru: – Как удавалось выживать?

Фото с сайта wikipedia.org

В.Л.: – Нам выдавали паёк — кусочек хлеба на целые сутки. Но кусочком это сложно было назвать. Через него Москву можно было увидеть, как говорится. Как выживали? Приспосабливались. Мама что-то придумывала и отдавала нам последнее… Я помню, у папы был кожаный ремень. Она варила этот ремень и по кусочку нам давала, чтобы мы хотя бы что-то жевали. Отцовский столярный клей варили — вместо холодца или киселя. Весной и летом щипали траву — лебеду. Её, правда, было немного. Город — это ведь не деревня. Ещё ели похлёбку. Из чего её там мама готовила — не знаю. Люди ели кошек, собак, крыс.

В квартирах не было ни света, ни воды. Холод и голод стоял жуткий. Чтобы согреваться, мама топила в печи мебель. Практически ничего не осталось. Воду таскали из озера. Кто мог, тот и тащил, на саночках. Видели бы вы этих людей! Голодные, дистрофики, шли еле-еле… Страшно, много людей умирало. Их заворачивали в простыни. Гробов тогда не было.

kamchatka.aif.ru: – Голодали все?

В.Л.: – Нет. Кто как приспосабливался. Я помню, по соседству с нами жила женщина. Кажется, она в ресторане работала. У неё в доме водилась картошка. Мы о таком даже мечтать не могли. Она её чистила, а очистки выбрасывала на улицу. Мы между собой выстраивались в очередь на эти очистки…

Моему таршему брату было пятнадцать. Он захотел на фронт, но его не взяли. Тогда Павлик устроился на завод. Рабочим, кстати, давали паёк немного больше. Первое время его отпускали домой, а потом мы с мамой совсем его видеть перестали…

Лицо в очках

В.Л: – …Во все времена люди были и будут хорошие и плохие. Некоторые, чтобы выжить в то время, ловили детей. Одних пускали на мясо, у других кровь брали. По радио объявляли, чтобы малышей одних никуда не отпускали. Но дети есть дети. Исчез средний брат — Аркаша… Мама бегала, искала его везде. В итоге нашла, принесла бледного домой. На следующий день его не стало.

А вскоре ушла и мама. Сначала она заболела — сказывались стресс и голод. Во время одной из бомбёжек ей стало совсем плохо. Я побежала в аптеку. На обратном пути, когда до дома оставалась несколько метров, в него попала бомба. 

На меня упали железные кованые ворота, стоящие во дворе. Как вытащили из-под них — не помню, но сильно я не пострадала. А вот маму засыпало. Её извлекли из квартиры. На следующий день она умерла.

Соседи как-то связались с отцом, вызвали его с фронта. Он пришёл домой, сразу затопил печку, поставил большую кастрюлю с водой. «Следи, Валюшка», — говорит. И пошёл по делам. Когда вода закипела, я из-за стресса, наверное, схватилась за кастрюлю голыми руками. И опрокинула себе на ноги. Соседи вызвали скорую. Меня положили в больницу. Как и где отец похоронил мать, я даже не знаю. Мне с ним разговаривать больше не довелось. Потом не стало и его…

Фашисты, между тем, становились всё злее. Помню летом, я ещё лежала в больнице, выдался солнечный денёк. Дали отбой воздушной тревоге, медсёстры вывели нас на улицу. И тут неожиданно в небе появляется подбитый немецкий самолёт. Пилот, зная, что вот-вот погибнет, начал по нам стрелять. Помню лицо его в очках — злое-злое… Многие тогда погибли. Мне посчастливилось…

В блокадном Ленинграде. Фото с сайта wikipedia.org

Добрые люди

…Валентина Николаевна многое вспоминает о врачах военного времени. О том, как они ставили на ноги того, кому, казалось, уже не выжить, как боролись за каждого пациента. Вылечили и её. После больницы Валя попала в детский дом.

А в августе 1942 детдомовцев вывезли из Ленинграда в Алтайский край, в село Боровлянка.

В.Л.: – Жители населённых пунктов, через которые нас провозили, знали, что мы дети тех, кого забрала война. На каждой остановке к нам в вагоны тянулись десятки рук. Кто-то передавал хлеб, кто-то картошку. Люди раньше, что ни говори, лучше были. Добрее.

Во время пути их эшелон попал под бомбёжку. Многие погибли. Валентине снова повезло…

Эту вырезку из «Российской газеты» Валентина Николаевна хранит у себя дома…

В.Л.: – Всё-таки мы добрались до Боровлянки. В нашей комнате жили 12 девочек. Первое время это было что-то ужасное… Кто-нибудь запоёт – и все в рёв. Песни тогда невесёлые были: «Вот умру я, умру, похоронят меня, и никто не узнает, где могилка моя». Воспитатели намучались с нами, конечно. Здесь, в селе, мы снова начали ходить в школу. Помню, идёшь с учёбы, тебя обязательно кто-нибудь зазовёт, посадит за стол и накормит досыта!

…На Алтае Валентина жила до 1946 года. После войны воспитатели засобирались в родной Ленинград. Но детям ехать было не к кому.

В.Л.: – Мы упросили педагогов забрать нас. Так я снова очутилась дома. В нашей квартире на Васильевском острове уже жили посторонние люди. Мне удалось устроиться в детский дом.

В то время правительство думало о сиротах. Власти организовали третье Ленинградское педучилище специально для нас. Так, в 1953 году я стала учителем начальных классов. А дальше предстоял далёкий путь: Ленинград – Хабаровск – Петропавловск – Ключи.

Начало преподавательской карьеры. Валентина Лукман — в центре

kamchatka.aif.ru: – Ленинградскую квартиру вернуть не пробовали?

В.Л.: – Мы писали бумаги по этому поводу. В ответ: «Нет квартир, ждите!» В конце 80-х я получила удостоверение «Житель блокадного Ленинграда». А квартиры там у меня нет.

kamchatka.aif.ru: – Ключи стали родными?

В.Л.: – По сути, всю жизнь я прожила здесь, в Ключах. Они родные. Но Ленинград, конечно, тянет. За 60 лет я была там только проездом. И было это давно. Там тогда ещё даже метро не было…

…Война забрала у этой женщины родителей и среднего брата. Со старшим — Павлом — Валентина Николаевна не единожды потом встречалась в мирное время, приезжала в гости.

В Ключах Валентина Николаевна сначала работала учительницей, затем по состоянию здоровья перешла на другой, более лёгкий труд. Она воспитала трёх прекрасных детей. Как и в семье родителей, у неё дочь и два сына, а ещё пять внуков и пять правнуков!

У меня большая прекрасная семья. Всю жизнь мне попадаются только хорошие люди. Вот такая я богатая, — улыбается Валентина Николаевна.

ЦИФРЫ И ФАКТЫ

Военная блокада Ленинграда (ныне Санкт-Петербург) длилась 872 дня — с 8 сентября 1941 года по 27 января 1944 года. Блокадное кольцо было прорвано 18 января 1943 года.

За годы блокады погибло, по разным данным, от 300 тысяч до 1,5 миллиона человек. На Нюрнбергском процессе фигурировало число 632 000. Только 3 % из них погибли от бомбёжек и артобстрелов; остальные 97 % — от голода. 

Смотрите также:

• Кошмары из детства: «Думали – гроза, оказалось – война» →
• Счастливы вместе. Как прожить в любви 60 лет? →
• Простой женщине кланяется весь Вилючинск →