Кошмары из детства: «Думали – гроза, оказалось – война»

Своё детство 80-летняя жительница Усть-Камчатска Екатерина Шашура вспоминает с дрожью в голосе. Но жизнь её не баловала и после…

Отняли всё

В 1941-м отца 6-летней Кати в числе всех мужчин, проживающих в деревне под Брянском, призвали на войну. Остался лишь один, работавший писарем.

– Помню как мы, дети, услышав какой-то шум, побежали гулять. Думали, это гром и вот-вот начнётся дождь. А оказалось — фашисты шли захватывать нашу деревню, — вспоминает Екатерина Павловна.

Вернуться домой Катя с друзьями не смогла — для этого требовалось перейти дорогу, которая к тому времени уже была перегорожена немецкими солдатами. И тогда дети спрятались в канаве неподалёку.

– Сколько мы пролежали в этой яме, даже не знаю. Но перебежать на другую сторону нам всё же удалось. Домой идти побоялись, поэтому заночевали на кладбище. Утром, наконец, оказалась возле дома. Но дальше двора фашисты не пустили…

Оккупанты отобрали у деревенских всё — живность, дома... Маленькая Катя вместе с мамой, братьями и сёстрами первое время жила в сарае, но и оттуда их выгнали…

– Немцам надо было где-то держать свои мотоциклы, лошадей, а сараи как раз подходили для этого, — рассказывает Екатерина Павловна. — Потом нас пустили в здание бани, но и там мы пробыли недолго. После копали для себя землянки, там и жили… Сделали небольшую печурку, чтобы не замёрзнуть.

Один из братьев Кати тогда сильно заболел и, когда затопили печку, стал задыхаться. Всей семьёй вышли наружу, на свежий воздух. А через несколько минут рядом взорвалась мина. Тогда по счастливой случайности все остались живы. Беда пришла позже — умерла маленькая сестрёнка Кати, которой не исполнилось и одного года.

– После смерти сестры, нас у мамы осталось четверо. Потом один из братьев ушёл в партизаны. Маме пришлось взять осиротевшего ребёнка из соседней деревни, так как немцы, узнав о том, что брат убежал, могли убить всю нашу семью…

Страх, смерть и голод

Неподалёку от деревни находился лес. Туда немцы часто посылали детей за ягодами и грибами. Там находился и небольшой отряд партизан, которые подкармливали ребят. Но это продолжалось недолго. Когда захватчики поняли, что происходит, всем жителям деревни было запрещено приближаться к лесу. Тех, кто ослушался приказа, расстреливали.

– Фашисты не давали нам ни еды, ни воды. Выживали, как могли. В редких случаях ели картошку, часто перемороженную. В основном нашей едой служила трава.

– Неужели немцы не жалели детей?

– Мы для них были нелюдями. Помню, у фашистов на пригорке стояла полевая кухня, и они заставляли нас мыть посуду. А если кто-то плохо помыл тарелку, тут же били по спине плёткой. Боль такая — аж в глазах темнело. Один раз мы мыли посуду и стали между собой шептаться, мол, хоть бы объедки какие оставили нам. Этот разговор услышал немец, который разговаривал на русском. Он подошёл к нам и сказал: «Вы дети, у меня тоже есть дети. И мне вас жалко. А стоял бы возле вас кто другой, вы бы уже лежали мёртвые». И предупредил, чтобы таких разговоров больше не было.

– Вам слишком рано пришлось столкнуться со смертью людей. Каково это было для ребёнка?

– А куда без этого… Мы у мужика-писаря, который остался в нашей деревне, часто в доме грелись у печки, человек по 18-20 детей. Однажды он сел кушать. Тут стук в дверь. Зашли немцы и говорят ему: «Ну, сейчас мы тебя накормим». Подставили к голове пистолет и застрелили на глазах у нас и жены. Им всё равно было, что мы дети.

В войну жители деревни забыли, что такое гигиена.

– Фашисты не давали людям мыться. От этого каждый страдал педикулёзом. У нас даже развлечение было: выходим из землянки, раздеваемся, и давай считать — у кого вшей больше. Хотя, конечно, в то время было не до игр. Зимой мы не мылись. Такая возможность была только летом, в реке. Мы боялись слово лишнее сказать. Поэтому до сих пор, если есть возможность, иду в магазин и покупаю себе мягкую игрушку или куклу. Потому что маленькой этого не видела. Сейчас я иногда даже сплю с игрушкой под подушкой...

– Что вы чувствовали в день, когда деревню освободили от фашистов?

– Словами невозможно передать! Мы думали, от радости друг друга в объятиях задушим. И хотя перед тем как уйти, фашисты покидали отраву в реку и колодцы, это уже было не так важно.

После трёх лет оккупации семья вернулась в свой дом. Никаких известий об отце Кати долго не было. Потом принесли похоронку. Но…

– Вдруг от папы пришло письмо — он сообщал, что находится в госпитале в ста километрах от деревни. Мама сразу поехала за ним. Но, к сожалению, война забрала у него здоровье. Он стал инвалидом, и работать уже не мог. Мой папа — настоящий герой Великой Отечественной! — с гордостью говорит Екатерина Павловна.

– Как повлияла война на вашу жизнь?

– Кошмары снятся до сих пор. Даже фильмы о войне не могу смотреть. Боюсь, что снова придётся пережить эти события. А когда иногда смотрю передачи, где обсуждают то, что творится в мире, становится не по себе. Это страшно. Если честно, вообще не понимаю происходящее на Украине. Как можно воевать дома, внутри своей страны?

Посылки с Камчатки

После Великой Отечественной Катя, как и многие дети, несмотря на юный возраст, пошла работать.

– В школе я не училась. Не до этого было. Маме требовалась помощь. Иногда я вместе с другими детьми забегала в школу на уроки, но в совокупности не окончила и одного класса. Правда, читать и писать умею…

В 1955 году дружба между Катей и деревенским парнем Василием переросла в серьёзные чувства. Спустя год, они поженились. Потом муж сообщил, что идёт вербовка на Камчатку. Пара решила отправиться на далёкий полуостров.

– Мне не удалось пройти медицинскую комиссию, Василий уехал один. Он высылал посылки с крупами, ведь у нас в деревне люди не видели ни гречки, ни риса. Мы делились этим с соседями. Потом муж приехал в отпуск. В 1958 году я родила дочь Татьяну, а в 1963 году, оставив её с родителями, мы отправились на Камчатку вместе.

В Усть-Камчатске молодая семья первое время жила в бараке. Василий работал в леспромхозе, а Екатерина — нянечкой в детсаду «Светлячок». Позже пара перебралась в однокомнатную квартиру, где, помимо них, проживали ещё три человека. В 1965-м родилась дочь Валентина, спустя два года, сын Василий. Семье выделили отдельный дом. Правда, проблем от этого только прибавилось…

– В этом доме долгие годы жили семьи военных. Поэтому заселение туда гражданских было воспринято в штыки. Один раз даже пришли несколько человек и пытались меня с детьми выставить из дома. Но не получилось. Позже в ситуацию вмешались местные власти. В этом доме живу и по настоящее время. И знаете, не понимаю, почему люди сейчас жалуются на жизнь. Недавно на улице услышала разговор женщины. Как я поняла, она только переехала в Усть-Камчатск, устроилась на работу, и ей уже дали квартиру. У нас такого не было.

В 1975-м муж умер. Екатерина Павловна осталась одна с тремя детьми — к тому времени и старшая Татьяна переехала в Усть-Камчатск. И она пошла работать уборщицей в контору покойного супруга.

– Василия как отличного специалиста уважали на работе, начальство нам помогало. А у меня была цель — выучить детей, чтобы они были образованными, не так как я.

– Считаете ли вы, что в советские годы жилось лучше?

– Тогда люди были добрее. Сейчас всех больше заботят материальные ценности. В погоне за деньгами люди перестали быть человечными, готовы переступить через другого для достижения своих целей. Это плохо.