"Если Камчатка останется без рыбы, что вполне может случиться, это будет огромной потерей и для страны, и для всего мира", - считает координатор морской программы Камчатского/Берингийского экорегионального отделения Всемирного фонда природы (WWF) Анатолий Декштейн.
В беседе с нашим корреспондентом Анатолий Борисович рассказал о причинах массового браконьерства на побережье, добыче нефти на шельфе, распределении на 20 лет рыбопромысловых участков и многом другом.
Завод в сарае
- Анатолий Борисович, к рыбной промышленности на Камчатке всегда относились с особым вниманием. Заместителей губернаторов, которые курировали рыболовство, почитали за очень влиятельных людей в регионе. Однако порядка в рыбной отрасли как не было, так, похоже, и нет. На ваш взгляд, почему?
- Думаю, одна из причин в том, что прежние руководители Камчатки не только относились к рыболовству с чрезмерным вниманием, но и имели в нем, так скажем, личный интерес. Чем сейчас занимается бывший заместитель губернатора Александр Чистяков? Он открыто владеет и управляет рыболовецкими компаниями. Его предшественник на посту рыбного вице-губернатора Сергей Тимошенко, насколько я понимаю, тоже вовлечен в рыболовство и этого не скрывает. В администрации Алексея Кузьмицкого за рыбное хозяйство отвечал Иршат Шайхов, который пришел на госслужбу из бизнеса, поделил на 20 лет рыболовные участки и снова ушел в бизнес...
На мой взгляд, это не совсем правильная тенденция. По-хорошему, чиновники должны дистанцироваться от предпринимателей как можно дальше.
- Решение - поделить рыболовные участки на 20 лет, по вашему мнению, было правильным?
- Наверное, да. Предприниматели получили в ответственное управление на продолжительный период часть национального богатства. Безусловно, они заинтересованы в том, чтобы это богатство сохранить. Ведь рыбопромысловые участки - источник благосостояния не только для них, но и для их детей, внуков.
- Поделили участки справедливо?
- Когда на Руси что-нибудь справедливо делили? В основание конкурсов по распределению был положен, среди прочих, принцип платности (взнос в бюджет), а "традиционность" пользователей измеряли лишь четырьмя последними годами, предшествующими конкурсу. Тем не менее я не уверен, что результаты надо пересматривать. Поезд уже ушел. Новый передел рынка ни к чему хорошему не приведет.
- Кто был заинтересован в том, чтобы участки поделили именно так?
- Думаю, крупные рыбодобывающие компании. И в этом есть положительные моменты. Природоохранным организациям теперь будет проще контролировать процесс рыболовства. Мы знаем, кому какие предприятия принадлежат. И при необходимости, сможем напрямую обращаться к владельцам рыболовных промыслов. Практика показывает, что подобные обращения дают определенный эффект.
У крупных компаний достаточно ресурсов, чтобы противодействовать браконьерам. И они противодействуют, потому что рассматривают браконьеров как конкурентов. Да и репутация предприятия для серьезных рыбопромышленников кое-что значит. Их партнеры на внешних рынках порой ставят условия: мы купим вашу рыбу только в том случае, если будем уверены, что она добыта ответственно.
У нас все такие
- Наша журналистка недавно побывала в командировке в Октябрьском. Она спросила у местных жителей: много ли браконьеров в поселке? Ей ответили: "А у нас здесь, кто не спился, все браконьеры..."
- И чему вы удивляетесь? Для Камчатки это нормально. Люди, живущие за пределами Петропавловска, не могут существовать без доступа к рыбным ресурсам.
- Но ведь в советские годы существовали.
- В советские годы жители поселков получали легальный доход от рыбы. Они трудились в колхозах, на рыбоперерабатывающих фабриках, ходили в море. А вот когда колхозы и фабрики развалились, люди стали работать исключительно на себя...
По некоторым оценкам, доход рядового браконьера в Усть-Большерецком районе - 4-5 миллионов рублей за путину.
- Почему государство на это не реагирует?
- Думаю, в том числе и потому, что браконьерство снижает социальную напряженность в районах, гасит конфликты среди местного населения.
Люди не могут устроиться на достойную работу, но у них есть возможность неофициально зарабатывать хорошие деньги. Если жестко поставить заслон браконьерству, придется либо открывать на побережье новые производства, либо вывозить оттуда жителей. А это сложно и дорого.
Решение проблемы, с моей точки зрения, заключается в приоритетном развитии рыбохозяйственного комплекса Камчатки, возвращении рабочих мест именно в эту отрасль. Раньше ведь рыбная моноэкономика полуострова никого не смущала, и жили люди на Камчатке лучше, чем во многих других регионах СССР. Почему мы сейчас этого так боимся?
Нефть или рыба?
- Камчатский шельф с недавнего времени уже не принадлежит рыбакам. Корпорация "Газпром" планирует добывать на нем нефть и газ. Власти считают, что жители Камчатки должны быть этому рады...
- Откровенно говоря, я этому совсем не рад. Научные исследования показывают, что доля национальных запасов углеводородов на западно-камчатском шельфе - максимум 3-5 %. В то же время западно-камчатский шельф на четверть обеспечивает Россию водными биоресурсами. Стоит ли ради не столь значительного количества нефти и газа рисковать самовозобновимыми биоресурсами? Вспомните Мексиканский залив. А ведь подобные катаклизмы в мире за последние 20 лет происходили многократно.
- Краба на шельфе уже практически не осталось. И уничтожили его не нефтяники, а рыбопромышленники. А теперь они громче всех кричат о неприкосновенности шельфа, о любви к камчатской природе...
- Безусловно, рыбопромышленники, я говорю о безответственных дельцах в рыболовстве, нанесли серьезный урон нашим биоресурсам. Но давайте не будем добавлять в список рисков для существования промысловых видов еще и добычу нефти и газа...
Район Охотского и Берингова морей по своей биопродуктивности уникален. Таких, пожалуй, нет больше во всем Мировом океане. Грамотная рыбопромышленная деятельность может принести нашей стране не только моральную, но и очень серьезную материальную выгоду. Посмотрите, за границей рыба уже сегодня стоит дороже, чем мясо. И в дальнейшем, я думаю, она будет только дорожать...
- Если бы государство навело порядок в рыбной отрасли, то смогло бы заработать больше денег, чем оно получит от продажи нефти и газа с западно-камчатского шельфа. Но, судя по всему, власти просто не справились с рыбной мафией. Плюнули на все и отдали шельф на откуп нефтяникам и газовикам...
- Мне доводилось беседовать с сотрудниками Газпрома. Это вполне адекватные люди. Они говорят, что их корпорации шельф, по большому счету, не так уж и нужен. Они и без него могли бы обойтись. Но чиновники настаивают, чтобы они работали именно на Камчатке...
На мой взгляд, это не самый разумный способ хозяйствования. Если Камчатка останется без рыбы, что может случиться, это будет огромной потерей и для страны, и для всего мира...
ДОСЬЕ
Декштейн Анатолий Борисович. Родился в 1958 году. Окончил биолого-почвенный факультет ДВГУ, 27 лет проработал в КамчатНИРО. Занимался исследованием различных аспектов морского периода жизни лососей. С 2007 года работает во Всемирном фонде дикой природы (WWF).
Взаимный дрейф 
Морские перевозки: доставка груза во все уголки Камчатки 
Как «раскрутить» сайт? 
Каковы у камчатского судоремонта шансы на возрождение? 
Успешному камчатскому бизнесмену помогли советы отца