Примерное время чтения: 6 минут
50

Эхо далекой войны

Еженедельник "Аргументы и Факты" № 25 19/06/2007

Будь то время мирным, может быть, и не осталось бы в детской памяти петропавловской пенсионерки Валентины Макаровны Стрельцовой о нем столько воспоминаний. Но то были военные годы, и она запомнила многое. Что-то тогда понимала сама, многое объясняли мама, бабушка, дедушка и тетя.

Немцы идут!

- Мы жили в старинной казачьей станице Кореновской, по автотрассе это между Краснодаром и Ростовом. Когда началась война, папу забрали в армию. Остались мама Евдокия Тимофеевна, дядя, брат старше меня на год, сестра помладше, дедушка, бабушка Прасковья Яковлевна и я. Когда стало понятно, что Красная Армия отступает, что вот-вот в станицу придут нем-цы, дядя Озеров Василий Тимофеевич ушел в партизаны.

У нас стали готовиться к приходу немцев. Первым делом, чтобы не досталась врагу, сожгли нефтебазу. Помню страшную черную тучу, которая долго стояла над домами. Перед сдачей станицы наши военные ходили по домам и велели всем с мешками, бидонами, с наволочками прийти на элеватор и разобрать остававшиеся там муку, крупу, зерно, все, что было.

Я запомнила, как пришли немцы. Холеные, сытые, веселые. Стали обшаривать дома и дворы. Начался куриный переполох. Немцы ловили кур, откручивали им головы и складывали в мешки. Досталось от немцев и коровам. С гоготом они их доили, пока из сосков не начинала течь кровь.

Немцы в домах шарили по шкафам, комодам, сундукам. Забирали себе ценные вещи, одежду, посылали все домой. Потом стали арестовывать станичников. Со слов мамы, хватали не всех, а подъезжали только к тем дворам, где жили активисты, коммунисты, комсомольцы. Говорили, что еще до войны они в каждом селе посадили своих людей, которые готовили списки тех, кого надо уничтожить. Причем агентами мог быть и учитель, и райкомовец, и просто местный дурачок. В машину-душегубку заталкивали всех: стариков, мамаш с грудными детьми, беременных.

Так же быстро находили немцы и тех, кто соглашался им служить. Причем первым в комендатуру вызвали моего дедушку. А был он у нас до революции казачьим офицером. Советскую власть не признал не потому, что советская, а потому что во власти этой было много неграмотных, неумных людей, которые его страшно раздражали.

Было очевидно, что немцы об этом знают, и они дедушке предложили стать старостой. Дедушка ответил: "Можете меня расстрелять, но я - казак, а казаки Родину не предают". Почему-то немцы отпустили его домой.

Жизнь поменялась

Жизнь в станице поменялась. Дома заняли немцы, а станичники переселялись на сеновалы, в сараи. Мама с бабушкой вырыли в огороде землянку. Мы, дети, в основном, там и сидели. Правда, через несколько месяцев немцы "уплотнились" и из нашего дома ушли, а мы в него вернулись. Кормились тем, что мама нароет в огороде. Иногда бабушка брала на руки младшую сестру и шла к немцам. Те давали им что-то поесть, суповые концентраты. Однажды немцы привели в наш дом овчарку. Та вскоре ощенилась, и сестренка решила с одним щенком поиграться. Тот запищал, немец выхватил пистолет и наставил его на сестру. Бабушка увидела это и упала на нее, чтобы закрыть своим телом. А другой немец ударил приятеля по руке, и тот промахнулся. След от пули оставался на стене, пока мы дом уже после войны не отремонтировали.

Немцы сразу объявили, что если хотя бы один из них будет убит, то они расстреляют каждого 10-го станичника. Однажды один немец пропал. Выстроили всех, рассчитали каждого десятого, но пропавшего в это время нашли. Он где-то напился пьяным и уснул. Так что обошлось.

Женщин начали гонять на работы: восстанавливать разрушенные мосты, дороги, копать картошку. После войны уже мама рассказала, что так ни минутки на немцев не поработала. Всегда во время движения или где-то скатывалась с откоса, или просто пряталась в кустах.

Помню один курьез. Одна наша курица как-то спаслась - забилась где-то на чердаке. А однажды снесла яйцо и закудахтала. Немец услышал, залез наверх, схватил яйцо и выпил его. Пригрозил нам - попробуйте, мол, хоть одно яйцо забрать, убью! После этого каждый день приходил к нам за свежим яйцом. Как-то ночью к нам пришел дядя Вася, который был партизаном. Мама рассказала ему про немца. Дядя спрятался, дождался, пока тот придет, и когда немец лазал к курице, взял его винтовку, наставил на него и, показав на нас, жестами объяснил - мол, если кого-то тронешь, найду и убью. Тот испугался, сразу начал: "Гитлер капут, Гитлер капут!" Это было уже другое время - 1943 год, после Сталинграда. Нем-цы уже были другими - грязными, завшивленными. Я сама видела, как они снимали с себя рубашки и зубами по швам грызли вшей.

Праздник в станице

Радио и газет тогда никаких не было. Но мы знали, что немцы бегут, что скоро придут наши. Где-то возле станицы были партизаны. Командиром был наш секретарь райкома Бувальцев. Потом он погиб, а его имя присвоили нашей школе.

Партизаны и забрасывали в станицу листовки, их разбирали по домам и потом читали по вечерам при лучинках. Очень переживали все за Новороссийск, за Малую землю. Сколько продолжалась там бойня, столько каждый день женщины молились за тех, кто там воевал. Когда лет 20 назад начали издеваться над Малой землей, мне было больно это слышать. Малая земля - это действительно подвиг!

О том, что скоро придут наши, мы узнали одними из первых. Нас, через бабушку, предупредил дядя Вася-партизан. Бабушка предупредила всех, что станицу будут бомбить. Все попрятались, кто в подвалах, кто в поля ушел. Немцы драпали, все бросая. Потом все мальчишки ходили по станице обвешанные с ног до головы автоматами, винтовками, пистолетами. Были случаи, когда что-то взрывалось, стреляло, дети гибли.

Когда Красная Армия вернулась, это был праздник. Все съестное, что женщинам удавалось спрятать, несли на угощение солдатам.

Бабушка моя была повитухой, умела править кости, знала народную медицину. Поэтому в нашем доме организовали госпиталь. Работала в нем санитарочкой и моя тетя. Ей было 16 лет, и все называли ее Сашенькой. Многие раненые в нее влюблялись. Потом к нам стали приходить благодарные письма от вылеченных солдат. Позже я их много раз перечитывала. Многие письма адресовались Сашеньке. Ни в одном слова похабщины, а только самые возвышенные слова о любви, стихи для нее. Это я в назидание нынешней молодежи говорю.

Смотрите также:

Оцените материал

Также вам может быть интересно

Топ 5 читаемых

Самое интересное в регионах