Экс-глава УФАС на Камчатке о своём увольнении и монополиях

Накануне отставки главный антимонопольщик края рассказал нашему корреспонденту о своих взаимоотношениях с камчатскими губернаторами, монополизации краевой промышленности, нарушениях в рыбной отрасли и многом другом.

Кирки и лопаты

– Андрей Васильевич, вы на днях объявили о том, что будете подавать в отставку. С чем это связано?

– С тем, что надоело гоняться за морковкой. Может, сравнение не вполне корректное, но знаете, на Востоке, чтобы ишак шёл вперёд, к нему на шесте привязывают морковку, до которой он никогда не дотянется. Нечто похожее происходит и с антимонопольной службой все девять лет, что я здесь работаю. Нам постоянно что-то обещают: реформирование, увеличение штата и зарплаты. Однако единственное, что мы получаем, — дополнительную нагрузку. Причём касается это всех территориальных управлений страны. Ну а то, что нас здесь, на Камчатке, обвинили в высоких ценах на бензин, для меня стало последней каплей. Потому что ничего общего с реальностью подобные обвинения не имеют. Я расцениваю их как политическое давление. Оно, конечно, было и раньше, но мы в своей работе хотя бы чувствовали моральную поддержку Москвы. Теперь и этого нет.

– Почему вы решили, что Москва больше вас не поддерживает?

– Мне позвонил руководитель Федеральной антимонопольной службы Игорь Юрьевич Артемьев и сказал, что будет политически правильно, если я оставлю должность. Как объяснил Артемьев, второй раз из-за меня он к Путину не пойдёт.

– А когда он ходил к Путину в первый раз?

– В 2010-м, когда на меня нажаловался губернатор Кузьмицкий. Камчатские власти тогда решили отдать все федеральные деньги, выделенные на сейсмоукрепление — а это около двух миллиардов рублей, — дальневосточной компании «Дальмостострой». Местным же строителям пригрозили, что если кто-нибудь из них заявится на аукцион, то навсегда забудет про кирки и лопаты. Мы, естественно, возбудили антимонопольное производство. Своих постов после этого скандала лишились вице-губернатор и краевой министр строительства. Всего же в тот год за те или иные нарушения в правительстве Алексея Кузьмицкого нами было заведено 17 антимонопольных дел. У губернатора, видимо, накипело. Когда на Камчатку приехал Путин, глава региона рассказал ему, что, мол, УФАС мешает власти работать. Путин сгоряча снял трубку и предложил Артемьеву принять кадровое решение в отношении меня. Пришлось написать заявление на увольнение. Но Игорь Юрьевич сказал, что отстоит мою кандидатуру. И сдержал обещание. После его встречи с Путиным на Камчатку прибыла команда из Москвы, которая неделю проверяла работу управления. Никаких нарушений найдено не было. Моё заявление об увольнении аннулировали. А вскоре увольняться пришлось Кузьмицкому.

– Отношения с действующим губернатором у вас тоже складываются непросто…

– Нынешнее правительство мы зацепили за нецелевое использование средств. Это связано с манипуляциями вокруг здания в центре Елизова, часть которого занимает военкомат. Здание принадлежало муниципалитету, но предприятие ЖКХ, в ведении которого оно находилось, обанкротили, а помещения продали физическим лицам. Через год районная администрация через череду соглашений снова выкупила часть помещений, заплатив в четыре раза дороже. Причём деньги на покупку были перераспределены за счёт уменьшения ассигнований на обеспечение полноценным питанием беременных женщин и детей до 3 лет. Мы направили Владимиру Илюхину запрос. Нам никто не ответил. Тогда мы возбудили «административку» — за непредоставление информации и оштрафовали губернатора на 10 тысяч рублей. После этого наши с ним отношения совсем испортились.

– Вы считаете, что губернатор приложил руку к вашей отставке?

– Безусловно. Он встречался с Артемьевым, просил сменить руководителя управления на Камчатке.

– А вы могли бы остаться в должности вопреки желанию вашего начальника?

– У нас так не принято. Если шеф сказал, значит, надо исполнять. Иначе ведь всё равно не дадут нормально работать.

Странные вещи

– Как вы считаете, камчатская экономика сильно монополизирована?

– Очень сильно. Это касается и рыбной отрасли, и поставок топлива, и энергетики. Везде действуют монополии. Например, поставки бензина на полуостров до недавнего времени осуществлялись «Камчатнефтепродуктом» исключительно через госкомпанию «Роснефть». Теперь этим занимается нефтяная компания «Альянс». Название поставщика поменялось, но конкуренции от этого больше не стало. Поэтому и цены на бензин такие высокие. Краевые власти могли бы регулировать наценку на топливо, но они не занимались этим пока, что называется, гром не грянул... С тарифами ЖКХ тоже странные вещи происходят. У меня создаётся впечатление, что их рассчитывают исходя не столько из экономических, сколько из каких-то иных соображений.

– Почему вы так думаете?

– В среднем по Камчатке производство одной гигакалории стоит выше 10 тысяч рублей. Хотя жители и предприятия платят значительно меньше, допустим, 5 тысяч. Разница между реальным и льготным тарифами компенсируется из федерального бюджета. В 2014 году на эти цели выделили, если я не ошибаюсь, в пределах 7 миллиардов рублей. На мой взгляд, власти «играют» этими деньгами как захотят. «Дружественным» предприятиям и муниципальным образованиям рассчитывают тариф повыше, чтобы они могли получить больше федеральных денег. Судите сами, в Петропавловске и Елизове гигакалория, по расчётам властей, стоит 17 тысяч 600 рублей, а в Усть-Большерецке и в Ивашке — 6 тысяч. По моему мнению, это противоестественно. Ведь доставить топливо в города проще, чем в прибрежные посёлки. На побережье, по идее, гигакалория должна стоить гораздо дороже, чем в Петропавловске, но у нас почему-то получается наоборот.

– Можете вспомнить самый вопиющий случай нарушения антимонопольного законодательства, с которым вы столкнулись за 9 лет работы?

– Пожалуй, это распределение рыболовных участков в 2008 году. То, что тогда творилось, можно назвать только одним словом — беспредел. Мы «заворачивали» некоторые компании, а они снова каким-то образом оказывались в списках участников. ФСБ запечатало комнату, в которой находилась конкурсная документация, а утром выяснилось, что комната вскрыта… Интересно, что владельцы практически всех фирм, участвующих в конкурсе, указывали, что у них есть масса береговых мощностей. По бумагам выходило, что Камчатка — это какой-то центр береговой переработки Дальнего Востока. Однако 90 % сырца у нас почему-то и сегодня перерабатываются в море, а не на суше.

Слово генерала

– Андрей Васильевич, вы в своё время активно занимались политической деятельностью, участвовали в выборах. Правда ли, что вам предлагали должность первого вице-губернатора Корякии?

– Да, это произошло в 2004 году. На губернаторских выборах в КАО я занял третье место. А во второй тур вышли Чуев и Логинов. Меня пригласил к себе генерал Константин Пуликовский, который был тогда полпредом президента в ДФО, и предложил поддержать Логинова. В случае его победы пообещал должность первого вице-губернатора. Я поинтересовался, насколько это серьёзно. Пуликовский взял меня за руку и сказал, глядя в глаза: «Слово генерала». Однако после выборов, на которых действительно победил Логинов, полпред сразу забыл о своем обещании.

– Когда в Петропавловске начались акции протеста, связанные с ростом цен на топливо, по городу распространялись слухи, будто вас финансирует Камчатнефтепродукт. Поэтому, мол, УФАС никогда не находит у него нарушений.

[left_article: 1157328 {title: Статья по теме}]– Что касается нарушений, то в действиях Камчатнефтепродукта мы их находили неоднократно, выписывали штрафы на приличные суммы… Я, конечно, читал в Интернете, что у меня якобы есть два бензовоза. Но это просто сплетни. Думаю, что их распространяли худшие представители камчатской власти. Им же надо было каким-то образом меня опорочить. Из этой же оперы небылицы про мой обширный рыбный бизнес. Могу ответственно заявить, что я бизнесом не занимаюсь, у меня давным-давно нет ни участков, ни лимитов.

– Может быть, займётесь бизнесом после увольнения?

– Ну, во-первых, я — пенсионер. Так что источник дохода у меня есть. Отдохну немного, а там — посмотрим. Возможно, вернусь в политику. Я обладаю большим объёмом информации — будет что рассказать людям. А то, что скоро окажусь не при должности, — даже хорошо. У меня развязаны руки…