20 ноября в большом зале краевого художественного музея откроется фотовыставка «Камчатский край неповторимый». Она приурочена к 80-летию мэтра камчатской фотожурналистики Игоря Вайнштейна, благодаря которому жители многих уголков земли познакомились с нашим полуостровом и его жителями воочию.
Договариваясь об интервью, в ответ слышу бойкое: «Жду вас прямо сейчас, пойду сварю кофе».
…В квартире Игоря Владимировича, которая больше походит на музей, чем на жилое помещение, повсюду картины, фотографии, книги, интересные статуэтки и огромная коллекция… маленьких бутылочек с разными алкогольными напитками. «На своё столетие позову друзей, солью всё в одну тару, выдам всем по соломинке и будем пировать», — сказал хозяин и по-джентльменски помог мне снять пальто.
Москва-Камчатка
– Игорь Владимирович, с чего у вас началась любовь c Камчаткой?
– С Камчаткой у нас любовь давняя. Впервые увидел её, ещё будучи младенцем, когда мои родители переехали сюда из Москвы. Но во времена «справедливых» сталинских репрессий отца арестовали, и нам с мамой пришлось вернуться в столицу. Второй раз мы отправились на Камчатку через шесть лет, когда папу освободили. Я навсегда запомню пароход «Чавыча», на котором мы сюда добирались: там было холодно, голодно, крысы огромные. Хотя именно во время этого долгого утомительного путешествия я научился играть в шахматы, которые стали моей страстью на всю жизнь. А в 1948 году, во время второй волны сталинских репрессий, арестовали уже обоих моих родителей вместе с тёткой. Потом, правда, отпустили — через несколько лет, из-за отсутствия состава преступления. Я за это время успел пожить в Москве, снова вернулся в Петропавловск, поступил в мореходное училище, откуда меня благополучно отчислили за разгильдяйство. Но корочку штурмана я всё же получил — из учебно-курсового комбината меня не турнули.
– А потом штурман стал фотокорреспондентом легендарного ТАСС — Телеграфного агентства Советского Союза… Как случилось такое?
– Журналистское образование у меня есть, я окончил заочно отделение журналистики филологического факультета ДВГУ. А вот в газете «Камчатский комсомолец» оказался всё-таки случайно, кто-то проговорился, что я умею фотографировать. Камера появилась у меня уже в 1952 году, мне её отец купил, чтобы у меня меньше времени на хулиганские выходки оставалось. Так что к моменту очередного открытия этой газеты — в 1957 году — я действительно кое-что умел. Позже в редакции была учреждёна квартальная премия — кто лучше всех отработает, тот едет в командировку в любой конец Союза. Кто-то из моих коллег выбирал поездку в Крым, а я отправился с камерой в руках на Чукотку, хотелось и к пингвинам в снега попасть.
– С камерой в руках вы смогли почти в 50 лет и на Северный полюс в составе парашютного десанта «Экспарк-84» прыгнуть. Расскажите об этом…
– Во-первых, что за уточнения про 50 лет? Во-вторых, «Экспарк» — это здорово! А если подробно об этой командировке, то мы с вами целый том напишем. Постараюсь кратко — суть наших десантов была в том, чтобы доказать эффективность воздушного моста для грузов с материка до арктической станции. Вверх из аэропортов Крайнего Севера поднимался Ил-76, и с него на льдину на парашютах отправлялись бочки с горючим, продукты питания для полярников, строительные материалы и даже бульдозеры. Следует признаться, что в подготовке к отправке грузов могли принять участие все желающие, а вот прыгать на льдину с парашютом могли только те, у кого на счету было не менее 1 000 прыжков.
1005 прыжков
– Откуда у вас, камчатского фотокорреспондента, взялись такие парашютные достижения?
– Завесу тайны по этому вопросу я приоткрыл в 2005 году в своём фотоальбоме «Многоликая Камчатка». Руководитель экспедиции Александр Сидоренко был рад пополнению, ему нужны были рабочие руки, но нас — четырёх парней с Камчатки, которых взяли в экспедицию, тут же озадачили: групповой прыжок на льды Заполярья состоится впервые — «прыгаем» прямо в Книгу рекордов Гиннесса. Но условия адские, нужны люди подготовленные, а у меня на тот момент было жалких пять прыжков… Помню, ночь напролёт мы беседуем с руководителем проекта, а в соседней комнате ребята помогают мне «прыгать», «прыгать» и «прыгать» — заполняют мою парашютную книжку. К утру я стал счастливым обладателем документально зарегистрированных 1 005 прыжков. А вот в Книгу рекордов мы так и не попали — не успели вовремя подготовить необходимые документы.
– Хорошо, бумагу вам удалось обмануть, а как насчёт внутреннего страха? Ведь это был не вечерний променад по улице…
– Думаете, у меня было время над этим размышлять? За мной в Ил-76 около рампы стоял парень из Москвы, я его попросил: «Если не услышу сирену — пихни меня». Но сирена так выла, что шагнул сам. Конечно, приятно было, что вокруг меня заслуженные мастера парашютного спорта и я один дилетант. Но прыгал вроде прилично, меня даже хвалили и один раз назвали настоящим парашютистом. Никогда не забуду этих слов. А вот камеру однажды всё же потерял в воздухе — она была неправильно пристёгнута. Хорошо хоть встречным потоком она не припечаталась мне в подбородок, а то приземлился бы без сознания. Однажды мне сказали, мол, хватит ерундой заниматься, прыгни, как обычный человек. Вот тогда стало по-настоящему страшно — зачем мне рисковать, если снимать ничего не буду?
– То есть вы готовы рисковать ради хорошего снимка?
– Я исколесил всю Камчатку, но был только на тех вулканах, где есть кратер, куда можно заглянуть, как в бездну. Два раза спускался в кратер Авачи, летом и зимой. Честно, было страшно, но это удивительный для меня опыт. Об одном жалею — в Антарктиду к пингвинам так и не попал. Очень бы хотелось им рукой помахать и щёлкнуть на память.
В Петропавловске пройдёт фотовыставка «Камчатские вулканы» 
На Камчатке проходит фотовыставка «Полиция на страже магистралей» 
Фотовыставка открылась в Петропавловске 
Любопытного медведя фотографу пришлось огреть штативом по голове 
Известный камчатский фотограф отбивался от медведицы пустыми вёдрами