«Я в бессилии хочу закричать: «Мама!!!». Но мамы моей давно уже нет на свете, и мне некому упасть в спасительные объятия. А на меня смотрят белые от ужаса глаза моей бедной дочери, и её бескровные губы тоже шепчут: «Мама... Что делать, мама?»
– Трёхлетнему сыну моей дочери, моему внуку, детским психиатром был вынесен приговор — «ранний детский аутизм». Врач заявил, что это не лечится и нужно оформлять инвалидность, — рассказывает жительница краевого центра Людмила Зеленцова, пришедшая со своей историей в «АиФ-Камчатка». — Почему именно Антон? Почему мы? За что? Что же теперь делать? Как жить? Эти мысли не давали покоя, они рвали наши сердца и глушили любую радость — свет померк.
Пока есть силы
Борис Максимов, kamchatka.aif.ru: Чем Антон отличается от остальных детей?
Людмила Зеленцова: По виду он совершенно обычный ребёнок. Только не разговаривает, носится, как угорелый, и никого не слушается. Зато собирает пазлы любой сложности, знает весь алфавит, умеет считать и угадывать зверей по голосам. Мы не поверили год назад и не верим до сих пор в правильность выставленного диагноза. Но пока все эти «верю-не верю» из области эмоций и сердечных предчувствий: наш мальчик и в самом деле значительно отстаёт в развитии от сверстников.
Потом я вдруг стала думать, как хорошо было бы, если бы моя жизнь вдруг закончилась. Но тогда кто же поможет Антохе и моей дочери?
– И вы не опустили руки…
– Мой отец, когда мне было плохо, и я приходила к нему за поддержкой, всегда давал один и тот же совет: «Работать надо!» В те страшные дни я вспомнила об отцовском завете и решила, что папка был гениально прав — надо работать, бороться, драться. Ни в коем случае не опускать руки, пока есть силы!
И мы не стали слушать врачей относительно бесперспективности ребёнка. Мы много куда летали, стучались во многие двери, и нам их, хотя и нехотя иногда, но всё же открывали. Где было больше толку, где меньше, где — вообще не было. Пока не открылась, наконец, дверь камчатского клинического психолога Ольги Яковлевой.
– И что оказалось за этой дверью?
Однако обратили внимание, что после первого же занятия мы с Антоном впервые смогли спокойно побродить по магазину — обычно-то он вырывался из рук, кричал, подгибал колени.
Через месяц мальчик попросил разрешения взять конфету.
В садике (прекрасный детский сад № 50, в нём есть специальные группы для таких деток) тоже стали замечать перемены к лучшему — внук стал более усидчивым, стал говорить много новых слов, выполнять отдельные задания воспитателей и дефектологов (всем им тоже огромное спасибо!).
А когда Антон — пусть нечётко и не совсем внятно — рассказал стишок «Наша Таня», мой железобетонный муж и тот расплакался...
Глубокий смысл
– Легко ли попасть на такие занятия?
– Нам, чтобы пропасть в регулярную группу, пришлось ждать больше трёх месяцев, в течение которых мы бегали (по любому внезапному звонку!) на занятия только тогда, когда у Ольги Владимировны появлялось «окно» — если кто-то из плановых больных по тем или иным причинам не смог прийти.
Сейчас нам эти занятия совсем не кажутся странными и простыми. За каждым движением и поворотом головы, рук, пальцев ребёнка есть глубокий смысл. Ольга Владимировна совсем не скрывает секретов своей методики и с готовностью объясняет всё происходящее. Другое дело, что понять это неподготовленному человеку очень сложно. Мы решили не морочить себе головы, а полностью довериться профессионализму, компетентности, разуму и опыту этого человека.
Кстати, Камчатку Ольга Владимировна никогда надолго не покидает, говорит, что из-за длительной приостановки занятий весь смысл многомесячной работы может пойти насмарку. Следом за нею и мы запретили себе всякие разъезды.
«Мостик» в мир людей
– Чему Антон научился за прошедший год?
– Наш «Маугли» потихоньку адаптируется к обычной жизни. Этому в немалой степени способствуют также и сеансы канистерапии, рекомендованные нам Ольгой Владимировной. Канистерапия — это один из видов лечения и реабилитации человека при помощи специально отобранных и обученных собак под наблюдением квалифицированных специалистов. Собаки для Антоши — своеобразный «мостик» для перехода в мир людей. С ними он разговаривает, даёт им команды, и собаки его понимают. Они весело играют и помогают друг другу. Собаки чудесные — они почти как люди, только сердечнее и добрее. А руководитель направления Наталья Григорьева — настоящий энтузиаст своего дела, и среди её пациентов много «особенных» детей, которые значительно ослабили свою «особенность».
– Но на одном энтузиазме у нас далеко не уедешь…
– Однажды Ольга Владимировна стала поговаривать, что хочет покинуть Камчатку и уехать в свой родной город Нижний Новгород — там у неё мама и большой дом. И мы всерьёз задумали — если что, поедем следом, без неё мы уже не сумеем обойтись.
К счастью, планы по переезду пока откладываются на неопределённое время. Потому что возникла идея создать на Камчатке Центр ментального здоровья — желающих получать помощь становится всё больше. Сейчас формируются группы, подбираются персонал, условия для занятий по направлениям канистерапии. В центре планируется оказывать комплексную помощь детям с ДЦП, Даун-синдромом, олигофренией, задержкой психического и речевого развития различного генеза (РДА, алалии), слабослышащим, слепым и слабовидящим, детям с различными соматическими заболеваниями.
Помещение, где будет базироваться центр, пока очень небольшое. Но если эта благородная идея найдёт поддержку в медицинских кругах, в органах власти, то, наверное, и проблем с обустройством в будущем возникнуть не должно.
Мы очень рады такому решению. Потому что оно откроет двери для очень многих людей, оказавшихся в невыносимых жизненных обстоятельствах, и тоже подарит им надежду. Такую же, как та, которая теперь живёт в наших сердцах.
Трудности сурдоперевода. Для глухих на Камчатке нет спецшкол и работы 
Канистерапия теперь и на Камчатке 
«Звёздный» мальчик: 7-миллиардному землянину с Камчатки исполнилось 5 лет 
Камчатская Королева скучать не успевает 
О тех, кто был рядом и вынес все тяготы судьбы