Три года назад снова пошли слухи о конце света. Как бы в подтверждение, на Камчатке произошло очередное извержение Толбачика. Многие камчатцы и гости полуострова воспользовались тогда предоставленной природой возможностью воочию увидеть работающий вулкан.
Конца света не случилось, а мне тоже посчастливилось побывать на извержении Толбачика 22 декабря 2012 г. Наш вертолёт сделал несколько кругов над кратером, жар от которого ощущался через открытые блистеры. И в связи с этим вспомнилось другое подобное событие, с гораздо меньшими свидетелями.
…Шёл сентябрь 1975-го. У нашей туристической группы из четырёх человек не было выбора, куда пойти — извергался Толбачик и мы все мысленно были там. Купили авиабилеты до Козыревска, залезли с рюкзаками в крытый кузов «ГАЗика» и — в аэропорт.
Назад пути нет
По дороге кто-то сказал: «Вчера по радио слышал, что Толбачик перестал извергаться, а знаменитый фотохудожник Вадим Гиппенрейтер вернулся в Москву». Все сразу притихли. Верить этому не хотелось. Как же так? Такое мощное извержение, взбудоражившее весь мир, прекратилось именно в тот момент, когда мы собрались его посмотреть? Эти мысли прервал Олег Кондрашкин, руководитель группы: «Назад пути нет. Может быть, хоть что-то интересное осталось на месте извержения».
ЯК-40 вылетел по расписанию. Вечером мы уже устраивались в небольшой поселковой гостинице. Хозяйка угостила нас молодой картошкой. А утром мы увидели, что весь посёлок присыпан пеплом, который из района извержения занёс ветер.
Попутная машина подвезла до дальней вырубки. Здесь стоял домик лесорубов, который пустовал, и в нём можно было переночевать, чтобы дальше уже идти пешком. А по пути нам встретились два вулканолога, сообщившие, что извержение прекратилось.
…Приближался вечер. На востоке чёрные конусы, а чуть правее них — мощные кучевые облака. Местность производила гнетущее впечатление. Всё вокруг — поляну, деревья без листьев с поломанными ветками и прижатыми к земле вершинами — покрывал толстый слой тёмно-серого тяжёлого пепла. Но жизнь брала своё. Вот муравейник. С виду мёртвая куча, а приглядишься — ползают букашки…
Тут мы вспомнили предупреждение товарищей, что район извержения безводный! И нужно было запастись водой, хотя бы на сутки. Пожурив за это и себя, и шофёра, что нас подвёз, стали готовиться на ночлег. Вода всё-таки нашлась — в бочке из-под горючего. Бросили в мутную жидкость немного марганцовки, попробовали — пить можно. Сварили борщ, вскипятили чай.
Стемнело. Небо быстро заполнилось звёздами. Я вышел из сторожки с миской горячего борща, чтобы тот быстрее остыл, и обратил внимание — горизонт на востоке чист. А к югу от новорождённых конусов летнего извержения по-прежнему толпились кучевые облака с каким-то малиновым оттенком внизу. Я позвал товарищей. Что бы это могло значить? Можно было предположить, что это отсвечивает лавовая река, но маловероятно — слишком большое расстояние от уснувших вулканов. А может, это рождается новый вулкан? Почему бы и нет?
В лунном свете стеной чернел лес, через который нам предстояло пройти. А что там дальше — никто не знал…
Чёрный дым
Утром на южном горизонте мы увидели столб дыма, уходящий вверх на несколько километров. И услышали гул! Радость, что наше предположение оказалось верным, охватила нас. Решено было отказаться от запланированного маршрута и направиться к «нашему» новому вулкану. Для этого нужно было пройти на юг, насколько позволяет вырубка, и уже в её конце свернуть на восток, к вулкану.
Через полчаса перед нами встала стена сплошного бурелома. Пихты, лиственницы и берёзы преградили путь, а мелкий подлесок пригнулся к земле. Заденешь ветку — пепел килограммами обрушивается на тебя, забиваясь за воротник, покрывая толстым слоем, словно цементом, всё снаряжение.
Путь представлял собой крутые подъёмы и спуски. Часто попадались глубокие трещины. Всё это поросло густым лесом вперемежку с буреломом. Хотелось пить, в горле першило, с лица потоком стекала грязь, замешанная на поте. Мысль о том, что было бы интересно сфотографировать этот трудный путь, перебивалась другой, более прозаической: а не будет ли это первыми и последними кадрами нашего похода?
…Всё чаще приходилось делать короткие привалы. Наконец-то вышли из этого ада на большую поляну, на которой громоздились глыбы базальта, гранита, покрытые мхом и пеплом. И — снова через бурелом. К вечеру оказались на небольшом пригорке. Там росли несколько высоких лиственниц и мы, разбив палатку, полезли на них. Уже смеркалось, но увиденное заворожило. Казалось, совсем рядом, из-за вершин деревьев, вырывались малиновые языки пламени, а снопы искр окружали их. Чёрный дым торжественно уходил в небо. Всю ночь гудел вулкан...
Иван Герасименко выручил нас: он нашёл воду! Рядом с палаткой, под многотонной глыбой базальта, каким-то образом он распознал присыпанную шлаком и пеплом ледовую линзу и, поработав немного, наполнил живительной влагой таявшего льда наш бидончик...Три года назад снова пошли слухи о конце света. Как бы в подтверждение, на Камчатке произошло очередное извержение Толбачика. Многие камчатцы и гости полуострова воспользовались тогда предоставленной природой возможностью воочию увидеть работающий вулкан.
Конца света не случилось, а мне тоже посчастливилось побывать на извержении Толбачика 22 декабря 2012 г. Наш вертолёт сделал несколько кругов над кратером, жар от которого ощущался через открытые блистеры. И в связи с этим вспомнилось другое подобное событие, с гораздо меньшими свидетелями.
…Шёл сентябрь 1975-го. У нашей туристической группы из четырёх человек не было выбора, куда пойти — извергался Толбачик и мы все мысленно были там. Купили авиабилеты до Козыревска, залезли с рюкзаками в крытый кузов «ГАЗика» и — в аэропорт.
Назад пути нет
По дороге кто-то сказал: «Вчера по радио слышал, что Толбачик перестал извергаться, а знаменитый фотохудожник Вадим Гиппенрейтер вернулся в Москву». Все сразу притихли. Верить этому не хотелось. Как же так? Такое мощное извержение, взбудоражившее весь мир, прекратилось именно в тот момент, когда мы собрались его посмотреть? Эти мысли прервал Олег Кондрашкин, руководитель группы: «Назад пути нет. Может быть, хоть что-то интересное осталось на месте извержения».
ЯК-40 вылетел по расписанию. Вечером мы уже устраивались в небольшой поселковой гостинице. Хозяйка угостила нас молодой картошкой. А утром мы увидели, что весь посёлок присыпан пеплом, который из района извержения занёс ветер.
Попутная машина подвезла до дальней вырубки. Здесь стоял домик лесорубов, который пустовал, и в нём можно было переночевать, чтобы дальше уже идти пешком. А по пути нам встретились два вулканолога, сообщившие, что извержение прекратилось.
…Приближался вечер. На востоке чёрные конусы, а чуть правее них — мощные кучевые облака. Местность производила гнетущее впечатление. Всё вокруг — поляну, деревья без листьев с поломанными ветками и прижатыми к земле вершинами — покрывал толстый слой тёмно-серого тяжёлого пепла. Но жизнь брала своё. Вот муравейник. С виду мёртвая куча, а приглядишься — ползают букашки…
Тут мы вспомнили предупреждение товарищей, что район извержения безводный! И нужно было запастись водой, хотя бы на сутки. Пожурив за это и себя, и шофёра, что нас подвёз, стали готовиться на ночлег. Вода всё-таки нашлась — в бочке из-под горючего. Бросили в мутную жидкость немного марганцовки, попробовали — пить можно. Сварили борщ, вскипятили чай.
Стемнело. Небо быстро заполнилось звёздами. Я вышел из сторожки с миской горячего борща, чтобы тот быстрее остыл, и обратил внимание — горизонт на востоке чист. А к югу от новорождённых конусов летнего извержения по-прежнему толпились кучевые облака с каким-то малиновым оттенком внизу. Я позвал товарищей. Что бы это могло значить? Можно было предположить, что это отсвечивает лавовая река, но маловероятно — слишком большое расстояние от уснувших вулканов. А может, это рождается новый вулкан? Почему бы и нет?
В лунном свете стеной чернел лес, через который нам предстояло пройти. А что там дальше — никто не знал…
Чёрный дым
Утром на южном горизонте мы увидели столб дыма, уходящий вверх на несколько километров. И услышали гул! Радость, что наше предположение оказалось верным, охватила нас. Решено было отказаться от запланированного маршрута и направиться к «нашему» новому вулкану. Для этого нужно было пройти на юг, насколько позволяет вырубка, и уже в её конце свернуть на восток, к вулкану.
Через полчаса перед нами встала стена сплошного бурелома. Пихты, лиственницы и берёзы преградили путь, а мелкий подлесок пригнулся к земле. Заденешь ветку — пепел килограммами обрушивается на тебя, забиваясь за воротник, покрывая толстым слоем, словно цементом, всё снаряжение.
Путь представлял собой крутые подъёмы и спуски. Часто попадались глубокие трещины. Всё это поросло густым лесом вперемежку с буреломом. Хотелось пить, в горле першило, с лица потоком стекала грязь, замешанная на поте. Мысль о том, что было бы интересно сфотографировать этот трудный путь, перебивалась другой, более прозаической: а не будет ли это первыми и последними кадрами нашего похода?
…Всё чаще приходилось делать короткие привалы. Наконец-то вышли из этого ада на большую поляну, на которой громоздились глыбы базальта, гранита, покрытые мхом и пеплом. И — снова через бурелом. К вечеру оказались на небольшом пригорке. Там росли несколько высоких лиственниц и мы, разбив палатку, полезли на них. Уже смеркалось, но увиденное заворожило. Казалось, совсем рядом, из-за вершин деревьев, вырывались малиновые языки пламени, а снопы искр окружали их. Чёрный дым торжественно уходил в небо. Всю ночь гудел вулкан...
Иван Герасименко выручил нас: он нашёл воду! Рядом с палаткой, под многотонной глыбой базальта, каким-то образом он распознал присыпанную шлаком и пеплом ледовую линзу и, поработав немного, наполнил живительной влагой таявшего льда наш бидончик...
(Окончание следует)
