В Санкт-Петербурге 29 октября после тяжёлой и продолжительной болезни в возрасте 75 лет ушёл из жизни Михаил Машковцев. Он возглавлял Камчатскую область с 2000 по 2007 годы и ушёл в отставку накануне преобразования региона в край после объединения с Корякским округом.
После этого он переехал в Санкт-Петербург, где и провёл последние 15 лет жизни. Активную политическую деятельность не прекращал. Был секретарём ЦК партии «Коммунисты России» по идеологии, а также главным редактором партийной газеты. Девиз издания – за компартию без зюгановщины. Машковцев считал, что деятельность многолетнего лидера КПРФ только вредит коммунистическому движению. Пытался баллотироваться в губернаторы Санкт-Петербурга, выдвигался в Госдуму РФ от Камчатского края, но на выборах в 2016 году занял четвёртое место из шести кандидатов.
Михаил Борисович всегда был открыт для общения с журналистами. В одном из интервью для газеты «Аргументы и факты – Камчатка», опубликованном в 2014 году под заголовком «Искушения Михаила Машковцева», он рассказал о своей жизни в северной столице, а также об Иисусе Христе, Владимире Путине, губернаторских искушениях, паспортах для сперматозоидов и многом другом.
***
За руль не сажусь
– Михаил Борисович, если не секрет, на что вы сейчас живёте?
– В соответствии с законом, я получаю доплату к пенсии, которая напрямую зависит от зарплаты действующего губернатора. На сегодня доплата составляет 56 тысяч рублей в месяц. Кроме этого, у меня неплохая государственная пенсия – 24 тысячи. Плюс ко всему я работаю по контракту внештатным помощником депутата Законодательного собрания Петербурга. За это мне тоже выплачивают определённое вознаграждение – около 20 тысяч в месяц.
– Вы как-то говорили, что любите водить машину, хотя на Камчатке своего автомобиля у вас не было. Не обзавелись в Петербурге «железным конём»?
– В Петербурге движение гораздо сложнее, чем в Петропавловске, поэтому я поездил немного и решил, что лучше за руль не садиться. Навыков недостаточно. В Петербурге удобнее ездить на общественном транспорте. Я точно знаю, сколько минут займёт поездка на метро и автобусе от дома до работы.
– Рассказывают, что когда вы были губернатором Камчатки, то иногда по дороге на работу подъезжали на служебном джипе с водителем к остановке и предлагали людям подвести их до центра города.
– Так было каждое утро.
– Можете представить, что в Петербурге к остановке, где вы будете ждать автобус, вдруг подъедет автомобиль губернатора…
– Знаете, у меня, конечно, много недостатков, но скромность не входит в их число. Поэтому я честно скажу, что губернаторов с такими привычками, какие были у меня, наверное, больше нет.
– А ещё вы регулярно называли в эфирах радио- и телекомпаний номер своего сотового телефона. Сколько раз в сутки вам звонили жители Камчатки?
– На Камчатке вы никогда не проигрывали выборы. Многие до сих пор считают вас лучшим пиарщиком полуострова. Вы согласны с этим определением?
– У меня очень простой пропагандистский принцип: плохой рекламы не бывает. Она либо есть, либо – нет. Неважно, ЧТО о тебе говорят, важно – что о тебе ГОВОРЯТ. Поэтому я никогда не отказывался от встреч с представителями СМИ, даже очень недружественными. Кроме этого, я всегда говорил и говорю правду. Наверное, людям видно, когда человек не врёт и не рисуется, а высказывает то, что считает нужным до них донести...
Трудящиеся и паразиты
– Правда, что в 2000 году, когда вы впервые участвовали в губернаторских выборах, 10 тысяч долларов на избирательную кампанию вам дал Борис Синченко – ставленник партии власти. Он не считал вас серьёзным соперником и надеялся, что вы поможете ему опередить других конкурентов. Он тогда действительно опередил всех – кроме вас.
– Всё так и происходило, только сумма была не 10 тысяч долларов, а поменьше.
– Вы были и остаётесь приверженцем коммунистической идеологии, но при этом являетесь сторонником свободных выборов. А ведь в Советском Союзе выборы проходили, мягко говоря, несвободно.
– Октябрьская революция в 1917 году прошла под лозунгом диктатуры пролетариата. Поэтому в советское время, по крайней мере, не скрывали, что в государстве существует диктатура одного класса над другим, большинства над меньшинством, трудящихся над паразитами. Сегодня же нам лицемерно говорят, что в стране свобода и демократия, а на деле устанавливают диктатуру похлеще советской...
Хотя тут надо оговориться. Я не люблю, когда политики начинают плакаться: ах, опять фальсификация, опять у нас украли голоса, какие мы несчастные. Оппозиции никто, никогда, ни в какой стране мира не обещал, что её приведут к власти по красной ковровой дорожке. За победу надо бороться. И если на выборы придет 80 % населения, сфальсифицировать их будет невозможно – хоть на уши встань. Яркий пример – выборы Ельцина в 1991 году. Тогда при ещё мощной власти КПСС, которая избрания Ельцина очень не хотела, он всё-таки стал президентом. Потому что на участки для голосования пришли 77 % избирателей. С этим уже ничего нельзя было сделать. А сейчас, когда оппозиция делает ставку на тонкий слой политизированных единомышленников, она и будут вечно проигрывать.
– То есть, у вас нет доверия к выборам в современной России?
– Нынешние выборы губернаторов – это не выборы. Муниципальный фильтр, который придумали «единороссы», позволяет исключить любого неугодного им кандидата. В Петербурге, например, ни одна из политических партий, кроме «Единой России», не сможет набрать необходимого количества муниципальных квот, если только сама власть ей не поможет, как она помогла в Москве Алексею Навальному.
– Кстати, как вы к нему относитесь?
– В одном из своих предвыборных выступлений на Камчатке я как-то вспомнил поговорку: все перепуталось под нашим зодиаком, Лев Козерогом стал, а Дева стала Раком. Вот и сейчас все перепуталось. Три года назад я ходил на петербургские митинги – эквиваленты «болотных» – и доказывал своим товарищам по партии, что мы должны быть вместе с протестующим народом. Сегодня же, если вдруг такие митинги повторятся, я запишусь добровольцем, чтобы их разгонять. Я не хочу в России Евромайдана. Раньше я считал Навального ярким оппозиционным лидером. Сейчас он для меня один из буржуазно-олигархических деятелей, которые борются против действующей власти только для того, чтобы самим захватить власть и сделать ситуацию в стране ещё хуже. И Навальный, и Немцов, и Касьянов – это борцы за олигархов, которым даже власть Путина кажется слишком народной.
– Вашу позицию поменяли события на Украине?
– Да, именно события на Украине и поддержка этими ребятами киевской хунты. Я согласен с определением Путина, что это национал-предатели, и нам с ними не по пути даже на очень короткую дистанцию.
Путин и Чубайс
– В своё время вы говорили, что самое сильное впечатление из всех российских политиков на вас произвёл Анатолий Чубайс. Это мнение вы не изменили?
– Нет. Я всегда уважал людей, у которых есть свои взгляды, даже если я их не разделяю. Анатолий Чубайс был диссидентом при Советской власти и сохранил свои убеждения… Мне понравилось высказывание Валерии Новодворской по поводу некоторых коммунистов, которые в 90-е годы вдруг «прозрели» и начали перед телекамерами сжигать свои партбилеты. Она сказала, что прозрение – это когда отказываются от убеждений в ущерб себе, а когда меняют убеждения с выгодой для себя – это шкурничество. В этом разница между Чубайсом и перекрасившимися секретарями обкомов. Кроме того, Чубайс очень деловой управленец. Мутновскую ГеоЭС на Камчатке начали строить ещё при советской власти, а достроить так и не смогли. При Чубайсе, когда он руководил РАО ЕЭС, всё сделали, если я не ошибаюсь, за три года. Когда мы принимали станцию в эксплуатацию, я сказал на банкете: «Анатолий Борисович, в моих глазах вы настоящий сталинский нарком, которому можно поручить любое дело». Чубайс тогда ничего не ответил. Но когда мы увиделись с ним через несколько лет на инаугурации президента (мы оба были уже не при должностях), он вспомнил этот момент.
– Сколько раз вы встречались с Путиным с глазу на глаз?
– 7 или 8 раз. Могу сказать, что говорить с Путиным легко. Не потому что тебя гладят по головке, а потому что тебя слушают, слышат – и либо соглашаются, либо нет.
– Вам доводилось спорить с Путиным?
– Неоднократно. Например, когда он приезжал на Камчатку, я говорил, что нашу область считают дотационной, хотя на самом деле забирают отсюда в виде налогов на добычу рыбы в пять раз больше денег, чем потом возвращают из федерального бюджета в виде дотаций. Я сказал, что если бы нам оставляли хотя бы 20 % от рыбных доходов, никакие дотации были бы не нужны. Мы поспорили на эту тему, в чём-то Путин со мной согласился, в чём-то нет… Но, видимо, у нас даже от президента не всё зависит, потому что после этого разговора ничего не изменилось.
Проигрался Дарькину…
– Работая губернатором, вы часто встречались с дальневосточными коллегами на официальных мероприятиях. А как вы с ними проводили время в неформальной обстановке?
– По-разному, и в баню ходили, и в преферанс играли. Один раз я прилично проигрался Дарькину. Хорошо, что я не стал тогда продолжать игру, потому что ставки решили увеличить в 10 раз.
– Что вы можете сказать о политических тяжеловесах середины 2000-х: Наздратенко и Ишаеве. Они как-то подчеркивали свой высокий статус среди коллег-губернаторов?
– Когда я стал губернатором, Евгений Иванович Наздратенко уже не возглавлял Приморский край, а работал председателем Госкомитета по рыболовству. Но у меня с ним сохранились очень хорошие деловые и человеческие отношения. Он спас мне жизнь, когда я попал в аварию в 2002 году. Я тогда умирал в реанимации областной больницы, потому что там не было аппарата, который позволил бы поддерживать мне дыхание. Мой заместитель Александр Борисович Чистяков обратился за помощью к Наздратенко. И он помог: отправил на Камчатку из Владивостока опытного травматолога со всем необходимым оборудованием.
За многое я благодарен и Виктору Ивановичу Ишаеву. Однажды, например, он дал мне очень дельный совет. Сегодня, наверное, уже можно об этом рассказать. Накануне своих вторых губернаторских выборов, в 2004 году, я ездил на встречу к президенту. Я сказал Путину, что если не устраиваю его как губернатор, то могу уйти. Потому что ни один глава региона не сможет нормально работать, если президент этого не захочет. Ещё в ходе разговора я выразил готовность назначить первым вице-губернатором человека, которого мне предложат в Кремле. С этим мы и расстались. А потом… На Камчатке ещё выборы не закончились, когда ко мне явился самодовольный товарищ и потребовал, чтобы я немедленно его назначил. Я навёл справки и узнал, что это бывший вице-губернатор Хабаровского края, который в своё время проворовался и уехал в Москву заниматься коммерцией. По телефону я обсудил ситуацию с Ишаевым. Он посоветовал мне обратиться в ФСБ, чтобы там подготовили справку на этого «товарища». Я так и сделал. Позднее, когда в одном из кремлёвских кабинетов меня спросили, почему я не принял на работу их ставленника, я показал справку, в которой были расписаны все его «подвиги». Больше вопросов не возникало. Хочу подчеркнуть, что это не была кандидатура Путина – подсуетился кто-то в кремлёвском аппарате.
50 центов с килограмма
– Некоторые камчатские политики убеждали меня в том, что ваш первый зам Александр Чистяков собирал мзду с рыбопромышленников. По их словам, вам тоже с этого что-то перепадало. Говорят, что на эти деньги вы и купили себе квартиру в Санкт-Петербурге. Как вы можете это прокомментировать?
– Я уверен, что Чистяков, как и большинство других работников областной администрации, не брал взяток. Ну а что касается остального – да, на свою губернаторскую зарплату я бы, наверное, не сумел построить в Петербурге квартиру и дачу. Мне действительно помогли некоторые рыбопромышленники. Не по принципу «ты – мне, я – тебе»: им от меня на тот момент уже ничего было не нужно. Зная, что взяток я не беру, а денег не умею печатать, они внесли определённые взносы за строительство.
– Губернатору Камчатки часто предлагали взятки?
– Не часто, но предлагали. В январе 2001 года, например, буквально на третьей неделе моей работы губернатором, ко мне зашли «распальцованные» представители крупного рыбного бизнеса с чемоданом. Они сказали, что раньше платили в администрацию по 50 центов с килограмма лимита на вылов нерки и готовы эти выплаты продолжать. У меня они поинтересовались: куда нести деньги? Я ответил: несите в бюджет… И объявил конкурс на покупку дополнительных лимитов на вылов лосося «рыба за топливо», по принципу: деньги сейчас, а рыба – следующей осенью. Тогда это было законно, все остались довольны, а область вышла из энергокризиса.
Был ещё один любопытный эпизод. Выиграв губернаторские выборы во второй раз, я поехал в командировку в Москву. Там ко мне обратился представитель одного крупного бизнесмена. Он сказал буквально следующее: «Шеф очень хочет стать членом Совета Федерации и готов заплатить вам за эту любезность два с половиной миллиона долларов и ещё полтора миллиона отдать в виде «отступных» действующему сенатору от Камчатки, которого ему придётся сменить». Я, естественно, отказался от этих денег, о чём сейчас не жалею.
Рядом с Христом…
– Вы раньше никогда не называли себя верующим человеком, но при этом не исключали, что со временем ваше отношение к религии может измениться. Пока не изменилось?
– Ещё в середине 90-х я опубликовал статью в «Камчатской правде» под заголовком: «Можно ли считать Христа первым коммунистом?» В ней я попытался доказать, что именно Христос заложил основы коммунистического учения. Позднее это учение исказили и превратили в нечто противоположное тому, что он задумал. Чем дольше живу, тем больше убеждаюсь в том, что я тогда был прав. Я очень уважительно отношусь к любой вере и к верующим людям, а Христа считаю величайшим в истории человечества проповедником и пропагандистом своих идей... Думаю, есть что-то и внутри, и вне человека, что заставляет нас выбирать дорогу.
– Готовясь к этому интервью, я почитал, что пишут о вас в Интернете. Одна из ваших относительно свежих инициатив меня, откровенно говоря, удивила. Вы предложили выдавать паспорта сперматозоидам…
– Существует такой метод полемики (смеется), когда идея оппонента доводится до абсурда. В заксобрании Санкт-Петербурга есть скандально известный депутат Виталий Милонов. Он, кстати, грамотный пиарщик и тоже исповедует принцип, что плохой рекламы не бывает, поэтому и выступает порой с экстравагантными инициативами. Милонов предложил в рамках борьбы с абортами давать гражданство нерождённым детям начиная с момента зачатия, потому что в этот момент у будущего человека появляется душа. Я довёл до абсурда эту его идею – сказал, что в целом всё правильно, только беда в том, что никто ведь не знает точно, когда произошло зачатие. Поэтому надо идти до конца – выдавать российские паспорта всем сперматозоидам.
– Вы хорошо играете в преферанс, а по жизни не считаете себя проигравшим? Компартия, в которой вы состоите, так и не пришла к власти. Страной правят ваши политические противники, а вы занимаете в какой-то мере маргинальную позицию, уже не имеете тот вес, что раньше…
– Проигравшим себя я не считаю и не думаю, что вся моя работа была проделана зря. Хотя прекрасно понимаю, что плодов посеянного мною мне уже не увидеть. Если только оттуда (показывает на небо). Будем сидеть рядом с Христом, поскольку мы друг друга очень хорошо понимаем, и смотреть, что у нас получилось (улыбается)… Но надо сеять. Соберут урожай другие. А в том, что урожай будет, я ни на секунду не сомневаюсь. Второй закон диалектики называется: отрицание отрицания. Это значит, что всё в жизни повторяется – на новом этапе, на более высоком уровне. Уверен, что спираль сделает ещё один виток, и мы неизбежно придём к социализму. Благодаря мне шаг этой спирали стал чуть короче.
– Как вы проводите свободное время?
– К сожалению, чем старше становишься, чем меньше его остается. Не знаю, куда оно девается. Раньше и работы было больше, и свободного времени. А сейчас… Успеваю почитать пару свежих газет, посмотреть новости по телевизору. Летом провожу выходные на даче. Там растут старые, давно прижившиеся яблони и сливы. Они, не требуя ухода, дают урожай. В 500 метрах от дома есть прекраснейшее озеро – можно и позагорать, и поплавать.
– С высоты прожитых лет, что вы вспоминаете о жизни?
– Заставили задуматься... Могу вспомнить себя в 16 лет, как шёл ночью по улицам Ленинграда после прочтения романа Михаила Анчарова «Теория невероятности», который меня потряс… Одну девочку-одноклассницу… Тяжёлые дни, когда меня за вольнодумство исключали из комсомола, а потом и из лётного училища. Мне тогда хотелось покончить с собой. Казалось, всё, о чем мечтал, рушится... Но, оказалось, это был просто очередной перекрёсток в жизни...
