В суровых условиях Камчатки, где сопки с непроходимым лесом смыкаются с океаном, а вулканы соседствуют с городами, работа спасателей МЧС – это ежедневный подвиг. Особую роль в спасении жизней играют кинологи и их четвероногие напарники.
Анна Ечевская, начальник Поисково-спасательного подразделения (кинологическое) Поисково-спасательного отряда Главного управления МЧС России по Камчатскому краю, опытный кинолог, пришла в профессию необычным путём и сегодня делится с «АиФ-Камчатка» откровениями о своей работе, уникальных собаках Лёлике и Уме, волонтёрстве, канистерапии и о том, почему сосиска в кармане не поможет спастись.
Атланта и поиск
- Анна, ваш путь в кинологию МЧС кажется нестандартным. Расскажите, как педагог и спортивный тренер стала спасателем?
- Знаете, всё началось с собаки. Причём достаточно поздно, после 30 лет. До этого я работала педагогом, тренером по волейболу. Но параллельно завела собаку – лабрадора Атланту. И вот тогда появилось желание нести пользу обществу с ней. Так я попала в поисково-спасательный отряд волонтёром. Готовила Атланту к поиску, мы выезжали на настоящие поиски пропавших людей наравне со штатными спасателями. Волонтёрила я так лет пять. А потом, когда профессия меня полностью захватила, просто отослала резюме в Главное управление МЧС по Камчатке. Меня пригласили.
- То есть вы пришли уже подготовленным специалистом? Нужно ли специальное образование, чтобы стать кинологом МЧС?
- Важно понимать: в нашем отряде мы, прежде всего, спасатели. Кинология – это дополнительная специальность. Нужны определённые качества: выносливость, стрессоустойчивость, любовь к собакам. Но этого недостаточно. Когда я пришла в штат, меня отправили учиться в Ногинский спасательный центр МЧС, в Московской области. Там получила сначала корочку вожатого служебных собак, потом ездила на курсы инструкторов. Но будучи перфекционистом, пошла дальше и получила высшее кинологическое образование – «менеджер кинологической деятельности» в Смольном институте Российской Академии Образования в Санкт-Петербурге. Хотя для работы оно не требовалось, это было моё личное требование к себе.
- Как устроена система: кинолог работает со своим питомцем или со «штатным»?
- Я пришла в отряд уже с аттестованной собакой Атлантой и сама была аттестована как спасатель. Атланту мы аттестовали, когда я была волонтёром: раньше волонтёры могли проходить ежегодную аттестацию вместе со штатными кинологами, под присмотром приезжих судей. Сейчас это запрещено. Что касается собак, у нас на Камчатке кинологи работают со своими личными питомцами. Но так не везде. Например, в специализированных центрах, как тот же Ногинский, или в некоторых отрядах с погонами, есть ведомственные питомники. Там собак закупают «в штат», и они закреплены за кинологами. У нас проще – мы гражданский персонал.
«Неудачник» из помёта
- Сейчас ваши главные напарники Лёлик и Ума. Лёлику уже 10 лет, это солидный возраст для служебной собаки. Есть ли у них «пенсия»?
- Да, Лёлик – ветеран. По документам собаку можно аттестовывать до 10 лет. Работать теоретически можно и позже, но формально его последняя действующая аттестация заканчивается в марте 2026 года. После этого он официально уйдёт на заслуженный отдых. Конечно, если он будет в силах и захочет, он может ходить со мной на поиски неофициально, «для души». Но статус служебной собаки закончится. Это больная тема… Особенно для ведомственных питомников, где много собак. Кинолог физически не может забрать всех «пенсионеров» домой. Их пытаются пристроить в добрые руки, но это не всегда получается. У нас, к счастью, Лёлик и Ума – мои личные собаки, они останутся со мной.
- Лёлик – швейцарская овчарка, Ума – бордер-колли, а первая была лабрадор. Какие породы лучше всего подходят для поисковой работы? Сейчас даже корги пытаются использовать!
- Какие мифы о поисковых собаках существуют?
- Один популярный: «Положите в карман сосиску, чтобы вас быстрее нашла собака!» Это ерунда. Если вдруг случится землетрясение, представьте, сколько холодильников окажутся в свободном доступе. Наши собаки ищут не еду, а запах человека. Найдя его, они получают поощрение от меня или статиста на тренировке – лакомство или любимую игрушку, Ума, например, обожает мячик.
- Лёлик – настоящая звезда! И на поисках, и в школах на уроках безопасности. Какие самые яркие моменты с ним связаны?
- Лёлик действительно уникален! Он очень любит людей, и люди его обожают. Весь город его знает. Самый первый его «боевой» поиск запомнился: ему было около полутора лет. Искали трёх бабушек в лесу. Пока группа поднимала коптер, мы с Лёликом пошли в лес. В какой-то момент смотрю – его нет. Пошла по следу. Прихожу – а он стоит с этими бабушками, они его гладят, кормят! А он… молчит. Он должен был лаять, обозначить находку! Но зачем лаять, когда тебя кормят и гладят? Коптер даже не успели поднять – он их нашёл мгновенно. А ещё мы дважды становились лучшим кинологическим расчётом Дальнего Востока на соревнованиях! Сейчас это звание уже у меня с Умой. Это большая гордость.
- А были сложные, эмоционально тяжёлые случаи?
- Тяжело, когда находишь погибших. Не собаке – ей всё равно, она выполнила работу и получила поощрение. Тяжело мне. Были длительные поиски – по три месяца ходили за одним человеком в Елизовском районе. Так и не нашли… С ружьём ушёл в лес. Когда человек с оружием потерялся – это особая история, ищем долго и осторожно. Но самое ценное и радостное – найти живого! Вот был случай: бабушка, пять дней в лесу в сентябре ходила. Мы её искали всем отрядом. В последний день, когда официальный поиск уже свернули, мы решили просто проехать по лесным дорогам на машине. И… нашли её стоящей у дороги! В нашей машине как раз был её муж. Мурашки до сих пор, когда вспоминаю этот момент встречи.
Аукционы на корм
- Помимо поисковой работы, вы много лет занимались канистерапией. Расскажите об этом.
- Да, и с Атлантой, и с Лёликом, и Ума тоже тестирована как канистерапевт, правда, работает не со мной. Канистерапия – это реабилитация людей с помощью собак. Например, ребёнок с ДЦП плохо держит ложку. Ему скучно учиться есть самому, а кормить собаку с ложки – это интересно! Так он разрабатывает руку. Или дети лежат на собаке – тепло, мягко, ритм дыхания успокаивает, снимает статику в ногах. Эффект доказан научно. Раньше у нас была целая группа, мы по субботам занимались с детьми с ДЦП, аутизмом. Сейчас, к сожалению, меньше – наш руководитель заболела. Но в Доме ветеранов коллега работает штатно.
- Какие самые большие трудности в вашей работе?
- Честно? Бюрократия. Гулять по лесу с собакой – это удовольствие, квест: найти человека! А вот аукционы на корм, письма, чтобы заказали ошейники, отчёты… Вот это напрягает. Хотя, конечно, есть и физические сложности: многочасовые поиски в трудной местности, ночные выезды, эмоциональная нагрузка. Особенно когда ищешь людей в неадекватном состоянии, например, наркоманов. Они совершенно непредсказуемы, куда пойдут – неизвестно.
- Что самое главное в тандеме «кинолог-собака»?
- Взаимопонимание с полуслова! Мы должны «читать» друг друга. Я, например, по тембру лая Лёлика могу понять, нашёл он живого человека, погибшего или просто гавкает на кого-то. Он же меня «считывает» мгновенно: настроение, состояние. Это нарабатывается годами совместной работы, доверия и любви. Это не любовь с первого взгляда, это кропотливый труд. Хотя взаимная симпатия – важный старт.
- Планируете ли вы работать до пенсии? И что будет после?
- У нас особый расчёт пенсии – нужно 15 лет стажа. Мне осталось около трёх лет. Планирую работать, пока есть силы и здоровье. Потом… Посмотрим. С собаками точно не расстанусь! Возможно, больше сил отдам волонтёрству, канистерапии или обучению новых кинологов. Эта работа – не просто профессия, это призвание, которое подарила мне моя первая собака. Главное – видеть результат: найденный живой человек. Эта радость – и твоя, и собаки – бесценна.
