Почему охота на Камчатке становится убийством

Трезвонящий телефон в редакции – дело обычное. Но этот звонок был особенным.

   

   

«Прочитал статью про снежных баранов («Толстороги уходят за границу», «АиФ-Камчатка», № 41 от 10 октября с. г. – Ред.). С чего вы взяли, что они исчезают из-за сокращения кормовой базы?! Я сам охотник с малых лет. Всё с точностью до наоборот!».

И мы договорились о встрече.

Медведя жалко

Юрий КУРНОСОВ — охотник-любитель. Но его хобби составляет очень значимую часть жизни. Он ходит с ружьём по горам с 1967 года — почти полвека! Места знает. Охотится только по лицензии. Раньше и на медведя ходил — сейчас уже нет. Почему? Медведя жалко!

– Бедного медведя бьют все кому не лень — из-за лап. И медвежат, и медведиц… Браконьерам они мешают рыбу ловить — поэтому их и уничтожают. В советское время были строгие природоохранные законы, а сейчас никто ничего не боится. Заплатил штраф — и свободен. Петли запрещены, но их всё равно ставят — это же ужас! Вы никогда не видели медведя в петле, которая врезается в живое тело мощного зверя, когда он в ней бьётся? И ведь муки такие могут длиться несколько дней, пока «охотник» не придёт проверить петлю и не пристрелит измученное животное! А бараны? На самок — это убийство, а не охота! Стрелять можно только самцов! Осенью у животных гон, бараны все в куче. Именно тогда и налетают вертолёты! Кто там разбираться будет — самец попал под пули или самка?

 

 

   

   

То, что животный мир полуострова беднеет, постепенно доходит до сознания всех жителей Камчатки. Прежде всего, это видно по рекам, некогда кипевшим рыбой, идущей на нерест. Старожилы помнят времена, когда в посёлках ястыки красной икры на заборах сушили и подкармливали ею кур. А кадровые охотники госпромхозов обихаживали свои лесоучастки так строго, что знали «своего» зверя наперечёт. И отстрел вели по плану, сохраняя поголовье, не трогая самок и молодняк. Сейчас и реки, и леса отданы в аренду. Частные хозяева вольны распоряжаться вверенными им участками природы согласно закону. Да вот беда — законы у нас часто соблюдаются лишь на бумаге. И на бумаге, видимо, всё благополучно. А на самом деле?

…За сезон Юрий Леонидович охотится раз пять, и основные места, куда он выходит за дичью, — Ганальский хребет и Усть-Большерецк. У них, как правило, компания из четырёх человек: сам Курносов, его сын и друг, тоже с сыном. Сезон охоты сейчас начинается с 15 августа. По мнению охотника, это преждевременно. В советские времена охота с первого сентября начиналась.

- В августе ещё ягнята маленькие, кому вообще такая идея в голову пришла? Федеральный закон об охоте вышел года три назад. Наши местные законы безоговорочно ему подчиняются, Камчатская ассоциация охотников подчиняется приказам чиновников министерства природных ресурсов и экологии. А сроки охоты не привязаны к камчатскому времени и не учитывают местную специфику! Сезон на утку, например, начинается с 15 августа и длится до 31 декабря. В наших местах это грозит тем, что местная утка просто исчезнет! На Камчатке в августе птенцы ещё не встали на крыло.

Бедные толстороги

– Вот в статье про толсторогов написано, что учёные подсчитали снежных баранов и пришли к выводу, что поголовье продолжает снижаться. И основная причина, по их мнению, — сокращение площади зимних пастбищ. Да наоборот всё! Не надо менять местами причину и следствие! Пастбища зарастают, потому что зверя выбили! Раньше по бараньей тропе можно было двоим спокойно идти. А сейчас выходишь на охоту в горы и видишь, что осенью и зимой баранов выбили.

Да, до 93-го года, выходя на охоту, меньше пяти штук баранов мы просто не видели. Это были стада! Тогда авиация стояла — не было керосина, вертолёты не летали. Людям было не до охоты! Но после 95-го года появились деньги, «крутые» парни, которые нанимали вертолёты, летали над хребтами и били всё подряд. Не факт, что они потом всех убитых баранов забирали: не все горные хребты доступны.

Вертолёт, который летит на охоту, видно сразу: он идёт низко, зависает над хребтами.

10 сентября мы с другом и сыновьями поехали на Опалу, взяв лицензию на тарбаганов. Над хребтами шёл вертолёт: медленно, низко, очевидно, высматривая баранов. Эти вертолёты неуязвимы! Номеров не видно. А надо бы на днище крупно номер писать, тогда можно было бы хотя бы позвонить в Охотнадзор, поинтересоваться, что этот вертолёт там делает.

 

 

У трёх хозяев…

– Сейчас на одном лесоучастке три хозяина: лесничество, охотники и недропользователи. И все бедную природу пользуют!  — возмущается Курносов. — Раньше без разрешения егеря нельзя было по участку даже на «Буране» проехать, а сейчас? Ночью едут с включёнными фарами и выбивают зимой зайца подчистую.

Зато на высшем уровне природу охраняют все! Формируют новые структуры, прежде всего — стол и кресло. Новые чиновники и сидят тихо, чтобы не потерять место. Как в лес войти — они понятия не имеют!

Сейчас в Соболеве газовики работают, летают туда на вертолётах. Так они по пути сбрасывают охотников, а на обратке их забирают. Откуда знаю? Да мы иногда находим стоянки, мешки, другие вещи — а людей нет. Куда они делись? Конечно, их забрали на вертолёте. В советское время была заданная высота полётов, определённый потолок. И маршруты были проложены над дорогами. А теперь летают коротким путём, мотивируя это тем, что надо экономить топливо. Всем правят деньги! А ведь горный баран — животное очень осторожное и пугливое. У беременных самок бывают выкидыши от шума винтов вертолётов. Зверь чуткий, привыкший к тишине в дикой природе.

Баранов бьют без всякого сезона охоты — когда вздумается! Захотелось начальникам поохотиться — собрались и полетели.

Сегодня слишком много свободы, никто никому ничего не может запретить! Один закон: «Я хочу!». И всё. Особенно если за деньги.

 

 

«АиФ-Камчатка»: Что нужно, на ваш взгляд, сделать для исправления положения?

– Во-первых, восстановить строгий государственный контроль. Рыбоохрана проводит рейды на дорогах и отчитывается, сколько тонн икры конфисковали у браконьеров. На реку надо идти, там рыбу охранять, пока она ещё живая! Сегодня даже малькам, выпущенным с рыборазводных заводов, питаться нечем! В Канаде, например, рыбу с вертолётов над реками разбрасывают, чтобы увеличить кормовую базу. Ведь в природе всё сбалансированно. Почему лосось гибнет после нереста? Чтобы обеспечить собой прокорм будущим поколениям красной рыбы.

Во-вторых, возродить егерскую службу, со всем необходимым снаряжением. А не только кабинет и стол, как сейчас у «охранников» природы! По закону у арендаторов лесоучастков такие службы должны быть. Но ни у кого их нет! Я сколько по лесу хожу — ни одного егеря не встретил! Сколько лося было в Ганалах, по долине реки Быстрой! А сейчас — одного-двух встретишь, и то тех, что пришли с соседних участков, где труднодоступные места.

В-третьих — дать такой потолок высоты вертолётам, чтобы они не беспокоили зверя. И маркировать крупными буквами и цифрами днища вертолётов, чтобы не было безнаказанности! Туристические маршруты над горами должны быть согласованны! А сами люди пусть пешком по горам ходят — и им, и зверю будет полезнее.

И ещё: при доставке вертолётом на место лицензионной охоты, уверен, нужно запретить охотиться в день высадки! А то сейчас ещё и поднагнать могут зверя вертолётом… Не надо идти в природу, как в гастроном!

ДОСЬЕ

Юрий Леонидович КУРНОСОВ родился 13 декабря 1950 года на Украине в семье геолога. На Камчатке — с 1964 года. По профессии — водитель, сейчас на пенсии. Живёт в Елизове.

Смотрите также:

• С рюкзаком по жизни. Путешественник более полувека ходит по Камчатке →
• Рождённый охотником. Кто заинтересован в сохранении дичи в лесах →
• С медведями можно договориться →