Камчатских детей отбирают у родителей

Представьте себе обычный семейный вечер. Вы смотрите телевизор или ужинаете. И вдруг в сопровождении полицейского наряда в вашей квартире появляются совершенно незнакомые люди. Эта история произошла больше года назад, но спокойно вспоминать о ней житель Петропавловска Андрей РОСЛЫЙ не может до сих пор…

Незваные гости

– У нас обычная семья, жена занимается воспитанием дочерей: Юле – 13 лет, Кристине – 10, Маше – 3 годика. Я работаю таксистом. Дети ухоженные, старшие хорошо учатся, выигрывают математические олимпиады.

Кто «наслал» на нас органы опеки – не знаю. Может быть, соседи – у кого с ними не бывает конфликтов? А может, «ноги растут» из детской поликлиники? Осенью 2010 года врач поставила неправильный диагноз Маше, перепутав 

ОРВИ с пневмонией, и назначила антибиотики, от которых дочке становилось только хуже. Когда ребёнок впал в кому, на скорой её увезли в инфекционную больницу. Там она находилась неделю в стеклянном инкубаторе с кислородом. А мы решили сменить педиатра. Но никто из врачей не захотел брать себе ребёнка с другого участка. Мы обратились к заведующей детской поликлиникой на Садовой. На нашу просьбу та ответила, что не может врачам приказать, об этом мы должны договариваться сами.

После всего этого к нам и стали приходить сотрудники органов опеки. Мы живём на улице Штурмана Елагина, в доме на 5-м этаже. Крыша регулярно течёт, воюем с ЖЭКом больше 5 лет. Время от времени наша соседка-бабушка выбивает ремонт, но по весне и осени с потолка снова бежит вода. Из-за этого от стены отходят обои. Опека поставила нам условия – сделать ремонт. Ведь там, где течёт, скапливается пыль, а значит – антисанитария и «условия, создающие угрозу жизни и здоровью ребёнка». Я, разумеется, понимаю, что это нехорошо, но ничего поделать не могу – приклею обои, а они снова отходят. Пока крышу не починят, всё будет повторяться.

В течение полугода представители опеки звонили, приходили, интересовались, как продвигается ремонт. А когда дело дошло до покраски окон и дверей, они, как специально, пришли снова – примерно пять человек из опеки и два из полиции.

В домофон не звонили, вошли без стука, без спроса – кто-то из детей забыл закрыть дверь на замок. Прямо в обуви «гости» разбежались по комнатам, без всякого ордера на обыск начали рыться в шкафах, заглянули в холодильник, переворошили постельное бельё. Стали задавать кучу вопросов одновременно. Где зимняя обувь детей, где весенняя, чем вы их кормите? Обычно готовит жена, а я только иногда – что-нибудь необычное, чтобы порадовать семью. В тот злополучный день я сварил сырный суп-пюре с креветками. Себестоимость пятилитровой кастрюльки обошлась примерно в 800 рублей: креветки, полукопчёная колбаса, картофель, плавленый сырок и много зелени – укроп, лук, петрушка. Суп получился вкусный, наваристый, густой. Когда люди из опеки его увидели, то воскликнули: «Прокисло, протухло! Это нельзя есть».

Дети всей этой картины испугались, да я ещё масла в огонь подлил, сказал старшим девчонкам: «Не прибираетесь, вот милиция и пришла». В тот момент я ещё верил, что ничего страшного не случится. А когда понял, что они собираются отобрать детей, спросил: «На каком основании?» Мне показали бумажку, напечатанную на компьютере, на ней даже печати не было, только закорючка внизу. Объяснили, что комиссия вынесла решение изъять детей – «условия дома, опасные для здоровья и жизни ребёнка». «Когда, – спрашиваю, – была комиссия?» «Мы и есть эта комиссия», – отвечают. Когда детей увезли, я обратился в полицию, но там сказали, что не уполномочены на такое реагировать.

За помощью я обратился к знакомому практикующему юристу. Елена специализируется по гражданским делам, и у неё самой пятеро детей, поэтому она вошла в наше положение. По закону в течение недели, если детей изымают из семьи, опека обязана подать в суд на лишение родительских прав. Почему-то это они сделали только через 2,5 месяца.

Дом малютки

Старших поместили в приют на Ключевской. Кормили детей нормально, девчонки не жаловались. Но я заметил, что в приюте нет дворника, там снег убирают сами дети.

Младшую дочь определили сперва в детскую больницу на 6 км. Туда нас не пускали. В опеке мотивировали тем, что разрешение на это должен давать врач больницы. А врач отвечал, что – опека. Когда через три недели дочку перевели в дом малютки в районе Коммунпроекта, мы получили разрешение на встречи.

В первый же день мы заметили, что ребёнок прихрамывает. На наши вопросы воспитатель ответила, что девочка упала. Но когда мы вновь пришли навестить дочь и стали поправлять ей колготки, то увидели, что у одной туфельки нет половины подошвы. Обувь была казённая, я поднял ор – и ребёнка переобули. К слову, говорят, в детском доме на каждого подопечного ежемесячно тратится 20 000 бюджетных средств. Но одеваются дети в основном в ту одежду, которую жертвует население. А если что и покупается, то очень дешёвое и низкого качества. Младшие донашивают за старшими. И если твоя одежда в стирке, то нет гарантии, что она к тебе вернётся…

В доме малютки я познакомился с супружеской парой. Они навещали своего двухлетнего сына. Отец – заслуженный милиционер-пенсионер. Семья живёт на съёмной квартире без ремонта. И вот в один «прекрасный момент», когда отец пришёл навестить сына, ему сказали: «Подождите немного, он сейчас с новой мамой общается. Она из-за границы приехала». Отмечу, что родители эти не были лишены или ограничены в правах. Им обещали вернуть ребёнка, как только они найдут квартиру с ремонтом и составят договор о том, что будут там проживать не менее года. Отец тут же начал бегать по кабинетам. И только когда в приют позвонили старшие милицейские чины, ребёнка вернули – я думаю, было именно так, ведь с тех пор я его в доме малютки не встречал. А не будь у отца связей, что тогда? Ищи ребёнка в Испании или Португалии?..

Есть повод

Через два с половиной месяца опека всё же подала иск на лишение нас родительских прав. На суд мы пришли со стопкой бумаг сантиметров пять в толщину: просьбы видеться с детьми, ознакомиться с материалами дела, актом жилищной комиссии. На многие вопросы ответа мы так и не дождались. Как запасное оружие за дверью зала заседаний стояла юрист Лена. До начала разбирательства судья спросила, будут ли жалобы и ходатайства. Представитель опеки встал и сказал, что отзывает иск и что претензий к нашей семье… нет.

…В общей сложности мы были разлучены с детьми на три месяца. За это время сделали ремонт на кухне и в коридоре, сменили обои в зале. Сырые места подкрасили водоэмульсионной краской. Сделали всё, на что денег хватило. Органы опеки сказали, что можем обращаться за помощью, но помощи от них мы так и не увидели. Старшие между собой до сих пор иногда говорят такими словами, от которых у меня, таксиста, уши в трубочку сворачиваются. Младшая, когда в первый раз обкакалась, затряслась вся и забилась в угол: «Не бейте меня, я случайно!» Это что надо сделать, чтобы у полуторагодовалого ребёнка была такая реакция?

- Как с тех пор у вас складываются отношения с органами опеки?

- Они заходили убедиться, что сделан ремонт. А я уяснил, что имею права не пускать в свой дом никого.

- Случившееся сблизило вашу семью?

- Несомненно, но лучше бы этой истории не было.

- Вы в составе Камчатского родительского движения, которое уделяет особое внимание борьбе с ювенальной юстицией, что это за страшный зверь?

- Скорее, это старый механизм опеки, «модернизированный» под новое законодательство. И дай им сегодня право входить в квартиры, где есть дети, они спокойно будут ковыряться у каждого из нас в холодильнике. Они говорят, что в рационе ребёнка должны быть апельсины, но их не волнует, что у него на них аллергия. Ребёнок хочет мотоцикл, почему не покупаете? Вы ущемляете его права – забираем ребенка. Купили мотоцикл, но он упал и шишку набил – вы не заботитесь о здоровье ребёнка...

Все, кому я рассказываю эту историю, не верят, что го­су­дар­ство, которое установило материнский капитал и льготы для многодетных, может так поступать.

Справка 

Как пояснила корреспонденту «АиФ-Камчатка» руководитель отдела опеки и попечительства Департамента социального развития Петропавловск-Камчатского городского округа Марина Гончаренко, согласно 77-й статье Семейного кодекса РФ («Отобрание ребенка при непосредственной угрозе жизни ребенка или его здоровью»), изъять детей из семьи можно при наличии веских оснований, то есть непосредственной угрозы жизни и здоровью ребёнка. Если родители находятся в алкогольном или наркотическом опьянении, ребёнок имеет следы физического насилия, имеется информация о сексуальном насилии, все остальные случаи ситуативные. При отобрании органы опеки и попечительства обязаны в течение 7 дней обратиться в суд с иском об ограничении или лишении родителей родительских прав.

Смотрите также:

• Деньги за прогул. За что платить детсаду, если ребёнок остался дома? →
• «Грядка» Марианны: 10 детей - это не предел →
• Бить или не бить? →