55 лет в белом халате

Я сидела у кабинета врача и ждала назначенное время для интервью. Приём затягивался, и медсестра, выйдя к пациентам, объяснила озабоченно: сложный случай. Но больные выходили от инфекциониста-гепатолога с улыбкой. «С этим доктором поговоришь — и всё проходит! Не спешит, выслушает, такая доброжелательная!» — поделилась впечатлением одна из женщин.

С тем, что врач Екатерина Ковтун — женщина необыкновенная, согласны не только её пациенты, но и все сотрудники Центра СПИД. И немудрено: в этом году исполняется 55 лет с тех пор, как доктор приняла своего первого больного.

Не просто Катя

На полуостров молодой эскулап приехала за мужем, инженером-авиатором, получившим распределение на Камчатку. И вскоре педиатр пришла в инфекционную больницу. «Как вас зовут?» — поинтересовались коллеги. И услышали в ответ: «Катя!» — «Нет, не Катя! Теперь вы — врач Екатерина Тимофеевна!»

– Это были очень трудные годы, — вспоминает доктор. — Заболеваемость кишечными инфекциями среди детей высокая. Ведь в те времена мамы обязаны были после 58 дней декретного отпуска выходить на работу. И 2-, 3-месячных малышей отдавали в ясли! Конечно, они часто болели.

– И какие это были инфекции?

– Коли-инфекции, стафилококковая инфекция, дифтерия, корь, воспаление лёгких, сепсис — тяжеленные дети были! Тогда специализированного детского инфекционного отделения не было, в корпусе на 260 коек наверху располагались дети, внизу — взрослые. И мы, врачи, лечили и тех и других.

Случаи были разные. Помню, однажды днём поступил тяжёлый годовалый ребёнок с обструктивным бронхитом и бронхоспазмом. Пробовали снять спазм препаратами — не удалось. Мы собрали консилиум и, посовещавшись, решили делать трахеотомию. Но сначала понаблюдать — до завтра. А мне в ночь дежурить! Я возмутилась: «Коллеги, ребёнок задыхается, он уже синий! Что я буду одна ночью с ним делать?!» И врачи передумали, прооперировали малыша в тот же день. Спасли.

Запомнился и трагический случай. Привезли пятилетнего малыша с генерализованной формой менингококковой инфекции. А ночью, на моём дежурстве, у мальчика произошло кровоизлияние в надпочечники. Мы сделали всё что могли. Но к утру ребёнок погиб. Потрясло меня то, что его мама, которая была всё время с нами, сказала мне утром: «Спасибо вам за всё!» Она видела, как мы с медсестрой старались спасти маленького пациента, ни на минуту не смыкая глаз. Такие моменты дорогого стоят.

А недавно был вообще редкий случай. Поступила к нам в отделение молодая женщина с болями в животе и жидким стулом. Я её посмотрела и заподозрила перитонит — клинические симптомы были такие, как при гинекологическом заболевании. Вызвала гинеколога на консультацию, но патологических изменений в женской сфере он не нашёл. Я снова осмотрела больную — симптомы воспаления в малом тазу были бесспорными. Вызывала гинеколога к больной несколько раз! Но врач-специалист упорно отрицал «свою» патологию. Тогда вызвала на консультацию хирурга. И доктор, видя симптомы перитонита, забрал больную на операцию. И знаете, что выяснилось? Оказалось, у больной был гнойный аппендицит. Аппендикс лопнул, червеобразный отросток оторвался и опустился в малый таз. Поэтому и была клиническая гинекологическая картина! Больную прооперировали вовремя, она выздоровела.

В палату — по трубе

– Нагрузка у врачей была выше, чем сейчас?

– И намного! Сейчас мы уходим на перерыв и обедаем, как все люди. А тогда такого не было! Перехватишь быстро чаю с булочкой на бегу — и снова к детям, в палату. На одного врача было по 20 детей. Истории болезни писали до двух ночи! Это хорошо, что нам мужья терпеливые попались: приезжали и помогали бумаги писать, экстренные сообщения в санэпидстанцию. Тогда компьютеров не было, всё писали вручную, а бумаг — ворох!

Мам, кроме кормящих, в палаты не пускали. Конечно, нянечки и медсёстры ухаживали за малышами как полагается. А у матерей сердце рвётся — как там её кроха? Был случай, когда одна молодая женщина залезла в палату к своему ребёнку по водосточной трубе!

– Коллеги по работе помогали, хотя бы советом?

– Это не то слово! Мы не стеснялись спрашивать, советоваться. Заведующие отделениями — Любовь Степановна Кузнецова, Доля Фёдоровна Крашенинникова, Ирина Павловна Реутова, Виктория Осиповна Максимова — были добрыми, внимательными, заботливыми и очень эрудированными врачами, большими профессионалами. Я никогда не оставалась наедине с тяжёлым больным!

Более 30 лет инфекционное отделение возглавляла Лариса Филипповна Журавлёва. Наставник она редкий, преподавала нам настоящие уроки человечности! Считаю, что с руководителями и коллективом мне крупно повезло! Коллеги всегда делились своим опытом, знаниями, давали мудрые советы. Традиции наставничества в нашем центре сохраняются и по сей день.

Мы всегда были озабочены только тем, как спасти больного. И работали в одной связке с врачами других отделений. Например, если в хирургии или гинекологии появлялся неясный больной, нас вызывали, и мы шли «всей кафедрой» разбираться.

Куда уходит интуиция

– В профессиональном плане вам когда легче работалось — раньше или сейчас?

– Сегодня работается, конечно, легче. Мы уже не земские врачи, которые блуждали в потёмках. Сейчас медицина шагнула далеко вперёд, много дополнительных методов обследования, и врач не ставит диагноз, пока не посмотрит результаты всех анализов.

– А как же врачебная интуиция, опыт?

– Вот здесь вы правы. Когда доктор опирается в основном на лабораторные и другие методы обследования, интуиция уходит. Мы же смотрели лишь на клинику болезни, её симптомы, высокотехнологичных видов помощи не было. Доходили до всего сами, сообща, было больше коллегиальности и, наверное, внимания к больному.

– Сейчас врачи настолько загружены, что порой глаз на больного не поднимут: всё смотрят в компьютер да спешат быстрее заполнить амбулаторную карту. К чему мы так придём?

– Да, нагрузка на врачей растёт. Вот только что была у меня на приёме женщина и очень удивилась, когда я спросила, с чего началась у неё болезнь: «Меня гоняют из кабинета в кабинет, ничего не объясняют, и вы первая спросили, как я заболела и как себя чувствую!» Больного, прежде всего, нужно выслушать, посочувствовать ему. И я буду это делать, какая бы ни была нагрузка. И медсёстры у нас очень заботливые и милосердные. И помоют, и побреют, и подстригут всех нуждающихся больных.

Сейчас к нам на смену приходят молодые врачи, и радует то, что они любят свою профессию, понимают её значимость для здоровья населения, перенимают накопленный опыт. К сожалению, на сегодняшний день, по статистике, более 70 % выпускников медицинских вузов идут работать менеджерами, и дефицит в молодых кадрах сохраняется.

Основной стимул

– Как вы оцениваете с высоты своего опыта состояние современной медицины?

– В Советском Союзе была развита медицинская помощь профилактического направления. В настоящее время мы лечим запущенные болезни дорогими высокотехнологичными методами. Болезнь ведь гораздо легче и дешевле предупредить, чем лечить! Сейчас пытаются вернуть всеобщую диспансеризацию, и это хорошо!

Развивается стационарозамещающая помощь — открываются койки дневных стационаров, более подходящие для лечения многих больных. И этот вид помощи даёт положительные результаты.

Играет свою роль и высокотехнологичная помощь, которая раньше была недоступна нашим пациентам. Конечно, сегодня государство вкладывает значительные ассигнования в лечение социально значимых заболеваний — сердечно-сосудистых, онкологических, сахарного диабета, ВИЧ-инфекции, туберкулёза. Но и проблем немало.

На мой взгляд, медициной на всех уровнях должны руководить опытные специалисты с профильным образованием. Тогда, возможно, охрана здоровья наших граждан снова поднимется на достойную высоту.

– А какой стимул в работе у вас? Ведь шесть десятков лет в белом халате — не шутка!

– Если больной поправляется — это для меня праздник. И всегда так было: я хочу работать, когда вижу, что мой пациент выздоравливает. Чувствую, что я нужна людям, — это и есть основной стимул.