Подводная история. Кого вдохновляют морские глубины?

«Четыре года на подводных лодках служил. И так всё, казалось, надоело уже, даже на море смотреть не хотелось! А спустя пару лет после службы тоска накрыла…».

   

   

Камчатский исследователь Юрий Горбачёв – неравнодушный житель краевой столицы, считающий своим долгом не только знать историю своего народа, но и бережно хранить её и передавать из поколения в поколение.

Продышишься – и всё нормально

– Работа у меня всегда секретная была, поэтому многого вам не могу рассказать, – шутливо заявляет Юрий Михайлович. – Срочную службу во Владивостоке и Находке проходил четыре года на подводных лодках. И так всё, казалось, надоело уже, даже на море смотреть не хотелось! А спустя пару лет после службы тоска накрыла… И вылилась в то, что начал изучать историю наших и иностранных подводных лодок и писать, – рассказывает Юрий Михайлович. – Мои статьи публиковали в местных газетах «Тихоокеанская вахта» и «Камчатская правда», в «Боевой вахте» во Владивостоке и в «Морском сборнике» (Официальный ежемесячный журнал Военно-Морского Флота России – Прим. ред.). – В последнее время я ещё больше стараюсь писать – про детство своё, юность. Словно мучает что-то изнутри. Жена издевается, конечно, говорит, что я косноязычный. Видимо, реально оценивает мои возможности (смеётся).

Екатерина Довгалёва, kamchatka.aif.ru: Юрий Михайлович, тем, кто всегда ходит по земле, сложно понять, каково это служить на подводной лодке. Можете поделиться своими ощущениями?

Юрий Горбачёв: Вообще, во время медицинской комиссии меня определили в береговую артиллерию, но потом почему-то передумали и перевели в полуэкипаж. Отправили проходить барокамеру – подняли большое давление, сложностей у меня не возникло. На этом этапе у многих выявляют проблемы с ушами. Я прошёл, и меня отправили в учебный отряд подводного плавания.

В первые дни на подлодке страшновато, конечно. Замкнутое пространство, не развернуться совсем. Каждое утро проверяют механизмы, корпус на герметичность. И в эти периоды ощущения как в самолёте примерно – непривычно и пугающе. Особенно раньше – это ведь сегодня все с малых лет летают, раньше не так было.

Ещё, помню, как в составе нижней вахты каждые четыре часа положено отдыхать. И, бывает, спишь, но время от времени просыпаешься – кажется, что воздуха не хватает. Такие ощущения. Но продышишься – и всё снова нормально.

   

   

Камчатка не сразу строилась

– По военной стезе дальше идти не захотели?

– Можно и так сказать. После службы записался на подготовительные курсы для поступления в вуз, стал учиться в Дальневосточном политехническом институте имени Куйбышева. По окончании однокурсник сагитировал меня переехать на Камчатку, так я здесь с семьёй и оказался в 1969 году. Хотя сначала меня в Воркуту хотели отправить.

Но на работу я сразу устроился к военным строителям, тогда они начинали возводить дома на улице Пономарёва в Петропавловске. Я когда приехал – антенное поле кругом, и один дом всего стоит!

Вообще, в городе тогда на четвёртом километре строения заканчивались, а дальше – грунтовая дорога. Я в Завойко дома строил и в военных городках, отработал инженером по комплектации оборудования три года. Сдал свои последние объекты – магазин «Стекляшка» и бойлерную. Кстати, она стала первой на Камчатке.

Потом перешёл к военным наладчикам. Работали на кораблях, настраивали технику. Авторулевые, размагничивающие устройства, стрельбовые системы… Всё должно быть в порядке. Будучи на этой работе, я также запускал и сдавал в эксплуатацию котельную в Завойко. А потом я ещё в гидрографии успел поработать – занимался ремонтом морских буев.

– Юрий Михайлович, если краевая столица строилась не просто на ваших глазах, а вашими руками, можете оценить, насколько грамотно сегодня развивают наш регион?

– Честно говоря, душа у меня из-за этого изболелась. Стадионы, туризм, индустрия отдыха – это всё нужно и хорошо, конечно… Но чем кормиться-то будем? Кто заводы и фабрики будет восстанавливать? Или опять нашим детям придётся разъезжаться?

Кроме того, край живёт за счёт рыбы. Сегодня к нам приходят новые сейнеры, их не перестают строить. Это правильно, но ведь для них и современная ремонтная база необходима – электроника сегодня кругом. Кому выгодно гонять сейнеры на ремонт в Корею и Китай? И обученных специалистов нам не хватает. Не понимаю, почему невозможно учить и воспитывать профессионалов здесь.

Задело равнодушие

– В Петропавловске-Камчатском в 1963 году установили памятник подводной лодке Л-16, трагически погибшей во время Великой Отечественной войны, – продолжает Юрий Михайлович. – Монумент выполнен из бетона и представляет собой боевую рубку субмарины с бортовым номером. На её фоне – горельефная фигура моряка-подводника, скорбящего о погибших товарищах. Справа от памятника установлена мраморная плита с металлическими табличками, на которых перечислены имена всех 55 погибших подводников. Средства на создание памятника собрали подводники-тихоокеанцы.

В 2012 году исполнилось 70 лет со дня гибели подводной лодки. Я часто проходил мимо памятника и замечал, что совсем он обветшалым становится. Меня такое равнодушие со стороны власти задело, конечно же, и я просто не мог этого так оставить. Тем более, перед такой датой.

Набрался решимости, обратился к офицеру, заместителю командующего флотилии и директору Исторического выставочного центра «Город воинской славы». Идею мою поддержали. Привезли цемент и краску, заштукатурили всё, привели в порядок.

– Расскажите, как прошло это памятное событие.

– Всё прошло на достойном уровне. На мероприятие пришли представители учреждений культуры, общественных организаций, участники движения «Волонтёры Победы», школьники-юнармейцы. Гостям рассказали историю корабля-героя, что, я считаю, необходимо знать каждому.

И, главное, с утра в тот день погода мрачная была, а во время памятного события облака как-то сами собой разошлись, и солнце залило всё – словно в благодарность. Все тогда удивлялись, кому расскажешь – не поверят. Через пять лет я, окрылённый успехом, снова оббежал всех, и мы повторили всё в ещё большем масштабе.