В российских СМИ иногда встречается термин «депрессивные территории». Речь, как правило, идёт о северо-восточных окраинах нашей страны.
– Чиновники называют проживающих там людей «коренными малочисленными народами Севера» (КМНС). Под этой ширмой прячется большое длинное корыто, где лежат аппетитные куски бюджетного пирога. А власть имущие плотненько — не втиснуться и не отогнать — возле этого корыта пасутся, — считает камчатский путешественник и врач Виктор Кошель.
Многочисленные люди
Татьяна Боева, kamchatka.aif.ru: Виктор Евграфович, кого в наших краях принято относить к КМНС?
А ведь они жили — не тужили. Были здоровыми, потому что работал естественный отбор. Создали гармоничную, единую с природой, цивилизацию. Причём с суровой, на первый взгляд, безжизненной природой Севера, где три месяца холодно, а девять месяцев очень холодно. Пользовались возобновляемыми природными ресурсами: ловили рыбу, пасли стада северных оленей, били морского зверя. И путешествовали вслед за этими ресурсами. Весь их жизненный уклад был подчинён кочевой жизни, не наносящей никакого ущерба природе.
И вот, несколько столетий назад, у коренных народов Севера появилась проблема — пришлые люди. Началось завоевание, покорение и уничтожение аборигенов. Причём напрямую их никто не убивал. Первопроходцы, как и чиновники, были милейшими людьми. А северяне стали вымирать целыми селениями от туберкулёза, венерических и инфекционных заболеваний. Единственный народ, не покорённый на просторах Российской империи, — это чукчи. Здесь поначалу государство признало своё поражение, и было вынуждено вывести гарнизон из Анадыря. Пушки были утоплены в реке. Но не мытьём, так катаньем — чукчи были медленно уничтожены алкоголем: у них недостаточная активность фермента алкогольдегидрогеназы, который перерабатывает этиловый спирт. Дело продолжил Николай Дауркин — чукча, получивший государственное образование. Он проехал по Чукотке и уговорил тамошних военачальников не воевать с империей…
Во времена Советского Союза процесс превращения многочисленных народов в малочисленные был завершён. Людей насильно, не спрашивая, загоняли в большие населённые пункты.
Убежали все?
– Наверное, сейчас это назвали бы оптимизацией….
Детей насильно забирали от родителей и поселяли в интернаты. Выросли несколько поколений, оторванных от природы, своих корней. А жить в условиях цивилизации коренные северные народы не умеют и не могут. Адаптировались не многие. Сегодня у оленеводов, морских охотников и рыбаков основная проблема — кадры. Никто не хочет идти в тундру, потому что молодёжь её не знает и не умеет там ничего делать. Их этому никто не учил! Чукчей и коряков учили в интернатах по тем же программам, что и детей в Подмосковье. А тундра осталась оголённой! И безлюдной.
Раньше на каждой речке, около каждого рыбного озера, на каждых 10-20 километрах морского побережья существовали небольшие поселения людей. Они добывали морского зверя, ловили рыбу. Оленеводы мигрировали по тундре за своими стадами. Оленей были десятки, сотни тысяч. Существовал натуральный обмен: оленину, мясо морского зверя, шкуры, мех и рыбу меняли на всё остальное. Жизнь кипела по всей тундре!
Процесс уничтожения Севера и северян был закончен во время перестройки. Один росчерк пера в Москве, который разрешал продавать рыбу за границу, уничтожил рыбоперерабатывающую промышленность. С ремонтом судов в Японии и Корее были уничтожены отечественные судоремонтные заводы. И так далее, и тому подобное. С Севера убежали все, кто мог. Остались брошенными на выживание те, кому бежать было просто некуда.
На Чукотке северо-восточные посёлки раньше снабжались в короткую летнюю навигацию. А во время перестройки несколько лет северного завоза не было вообще! Люди в Нешкане, Уэлене, Лорино, Лаврентия и других посёлках голодали. Спас от голода морской промысел: киты, моржи и нерпы водятся там в изобилии.
Сейчас практически все старики и многие люди среднего возраста на Севере — не коренные жители. Их родина — это те сотни и тысячи уничтоженных маленьких поселений, по которым люди до сих пор скучают. Например, на Чукотке, недалеко от Уэлена, существовал большой посёлок эскимосов Наукан. Он находился на крутом берегу моря, там жили зверобои — люди сильные духом и физически. Сейчас потомки науканцев и бывшие его жители рассеялись по всей Чукотке и Аляске. На Камчатке есть брошенный посёлок Рекинники. Его даже пытались восстановить, вернее, построить заново, километрах в 15 на реке Ткапроваям. Были даже выделены деньги, и немалые, начались проектные работы, а потом всё благополучно заглохло.
Возвращение в лоно
– Но государство вкладывает деньги в развитие северных территорий…
А в камчатских Тиличиках и Манилах были построены тепловые электростанции под местный бурый уголь. В Манилах готовность станции была на 90 %, завезено оборудование. А потом в один день кто-то всё отменил, и эти здания стоят, как памятники бесхозяйственности.
Но вернёмся к коренным многочисленным народам Севера. Видимо, пора на государственном уровне признать факт их геноцида. Начиная от царицы Екатерины и до настоящего времени. Извиниться перед людьми от лица государства и вернуть их в тундру. Вернее, составить программу по их возвращению в лоно природы.
– Как вы себе это представляете?
– Бюджетные средства должны выделяться конкретным людям. Причём, не деньгами, а стройматериалами, техникой и тому подобным. На каждый возрождённый посёлок — электростанция, очистные сооружения, связь. И никакого маразма по проектированию, стандартизации, охране природы и т. д. Потому, что сколько денег не выдели, все они будут этими процедурами проглочены. Люди сами соберутся, решат, где, что и как строить. И сами построят!
Конечно, нужно составить списки: уничтоженных поселений, людей, которые там родились и жили, их потомков. В тундру должна вернуться молодёжь, чтобы там жить, и старики, чтобы научить их этой жизни.
Конечно, без фанатизма никто не пойдёт жить обратно в каменный век. Но блага цивилизации должны присутствовать в тундре в минимальном количестве, чтобы не нарушить хрупкую гармонию между человеком и природой. Имеется в виду электричество, связь, бытовая техника. И самое главное, нужно определиться вот с чём. Люди живут в тундре самодостаточно для себя, при поддержке государства, как, например, эскимосы на Аляске? Или северяне должны производить какую-то продукцию и продавать её для своего жизнеобеспечения? Думаю, оба варианта возможны.
Если нет смелых, то я готов сам взяться за это дело. Науканцы, бывшие жители Рекинник или любые другие — обращайтесь! Соберёмся, организуемся, проведём диалог с государством, чтобы помогло. Весной десантируемся на место, завезём стройматериалы. Летом отстроимся. К осени посёлок будет готов. И запасены на зиму рыба, ягоды, морской зверь. И всё: живи, радуйся и не надо будет грустить о былом, сидя на диване!