Среди камчатцев, если судить по их публикациям в социальных сетях, в последнее время вдруг обнаружилось немало ностальгирующих о российской эпохе первоначального накопления капитала. Как «делали» деньги «джентельмены удачи» в то время, «АиФ-Камчатка» расскажет в серии публикаций о криминальной Камчатке 1990-х.
С ПРОМЫШЛЕННЫМ РАЗМАХОМ
Одно из уголовных дел, касающихся незаконного промысла морских биологических ресурсов, успешно доведённое камчатскими сотрудниками органов безопасности до серьёзного наказания преступника, позволяет судить о том, какой ущерб наносился стране. При этом речь идёт далеко не о самом крупном браконьере.
Незаконный промысел не является криминальным изобретением эпохи великих капиталистических преобразований в России. Он имел место и в советский период, но без промышленного размаха, а также акцентированной ориентации браконьерской продукции на зарубежный рынок.
Ситуация начала меняться во второй половине 1980-х. Некоторые так называемые «камчатские рыбные генералы» ещё до развала Советского Союза успели обзавестись дорогой недвижимостью в США, Канаде, Австралии. Она приобреталась на подставные фигуры, но сотрудники УКГБ СССР по Камчатской области знали о реальных покупателях.
Из Петропавловска в Москву ушло несколько донесений о баснословных криминальных доходах «рыбных генералов». На Лубянке, зная общую ситуацию в стране, не отважились самостоятельно принимать решение. Обратились с соответствующим запросом в ЦК КПСС. Там ответили приблизительно то же самое, что и на подобные сообщения из большинства других регионов страны. Смысл ответа сводился к тому, что не следует мешать процессу первоначального накопления капитала, даже если он сводится к откровенному криминалу и ограблению собственного народа.
В НАЧАЛЕ «СЛАВНЫХ» ДЕЛ
Главный фигурант нашей истории – Алексей Козлов. Долгое время он в полной безвестности жил в Приморье, обучал ребятишек в средней школе на уроках труда азам рабочих профессий. Но тут грянула перестройка, появились кооперативы. К движению частного предпринимательства подключился и господин Козлов. Организованные им кооперативы занимались, как водилось в те годы, всем, на чём только можно было заработать – от строительства до торговли продуктами питания.
К этому периоду относится и первый конфликт Алексея Николаевича с законом. Согласно информации, предоставленной УВД Приморского края, он привлекался к уголовной ответственности за должностной подлог и хищение государственного имущества. Амнистия избавила Козлова от неприятной необходимости поменять квартиру на сомнительный уют лагерного барака.
Перебравшись на Камчатку, Алексей Николаевич со всей страстью отдался промыслу морских биологических ресурсов. Он стал одним из соучредителей известной в те годы на полуострове рыбодобывающей компании, не относившейся к числу самых законопослушных промысловых предприятий. Вокруг неё постоянно бушевали скандалы. Но к лишению свободы Алексея Козлова привели экономические преступления, совершённые им, когда он практически единолично владел другими добывающими компаниями, зарегистрированными на Камчатке, Чукотке и в Хабаровске. Фирмы создавались в конце 90-х и занимались добычей краба в Беринговом море, у берегов тогда ещё существовавшего Корякского и Чукотского автономных округов.
МЕЖДУНАРОДНЫЙ АЛЬЯНС
Началу активного промысла членистоногих предшествовали несколько визитов Алексея Козлова в Соединенные Штаты Америки. В ходе одного из них, в 1995 году, российский предприниматель познакомился с бывшим гражданином СССР, который переехал в США ещё в 1980 году. К моменту знакомства с Козловым он успел не только натурализоваться в Штатах, но и обзавестись в Сиэтле собственной фирмой, которая занималась агентированием судов, преимущественно советских, а затем и российских.
На Камчатке американского бизнесмена с советским прошлым знали хорошо. К моменту знакомства с Козловым он успел «кинуть» нескольких местных рыбопромышленников. Получая от них продукцию, деньги партнёрам не переводил. Те шума не поднимали. Речь по большей части шла о продукции, нигде не учитывавшейся и уходившей за границу, минуя таможню. Хорошо погрел руки господин и на одном из камчатских рыболовецких колхозов. Тогдашний его председатель открыл на имя компаньона счёт в Сиэтле, куда поступали средства от реализованной в США и Канаде колхозной продукции. Деньги, как правило, в Россию не возвращались. А если что и поступало, то в размерах крайне не значительных. Пока бизнесмен стремительно богател, в колхозе не хватало средств для регулярной выплаты заработной платы рыбакам и обработчикам.
Недобрая слава предпринимателя Козлова от тесного альянса с ним не удержала. В 1998 году он вышел на американского партнёра с заманчивым предложением. Алексей Николаевич попросил у него валюту для ремонта двух крабодобывающих судов. Компаньон согласился и, помимо ремонта, дал денег на приобретение ещё двух добывающих судов, а также на оплату коммерческих квот на вылов краба, которые российский бизнесмен приобрёл в Москве. Взамен Алексей Николаевич обещал реализацию крабовой продукции полностью отдать в руки американца. Предприниматели ударили по рукам, словно джентльмены с незапятнанной репутацией, и не стали составлять письменных соглашений и договоров.
КОМПАНЬОНЫ НЕ ДОГОВОРИЛИСЬ
Позднее заокеанский бизнесмен утверждал, что он и представления не имел об изначальном желании Козлова вести незаконный промысел краба, кратно превышая приобретённые квоты. Дескать, был наивен, верил в непорочный бизнес и прочие высокие идеалы. Есть все основания усомниться в этих словах. На мысль о том, что промысел краба у российских берегов носит криминальный характер, американца должен был натолкнуть сам маршрут, по которому произведённую из сырца продукцию намеревались доставлять в США. Из Берингова моря, омывающего берега Азии и Америки, краб везли далеко на юг, в Южную Корею и Японию, где продукция проходила таможенную очистку. После этого, по условиям устной сделки, формально названной агентским договором, крабовая продукция с судов перегружалась на транспорт, арендованный компанией американца. Затем часть краба шла в Соединенные Штаты. Некоторое количество продукции пропускали через канадский Ванкувер, из которого краб после таможенной легализации продавался в Сиэтл.
Не мог американский компаньон не понимать, что честный бизнес предполагает юридически корректные договорные отношения, а не «джентльменские соглашения». Но он, по его словам, убедился в криминальных намерениях партнёра только через год. Трудно сказать, какая кошка пробежала между двумя бизнесменами, но только в сентябре 1999 года отношения между ними накалились до предела. Американец начал требовать у Козлова возврата одолженных долларов. У того, как водится, денег не оказалось. Тогда бизнесмен подал на бывшего партнёра иск в суд Сиэтла. Там только развели руками. Нет официальных договорных обязательств, следовательно, заставить вернуть долги невозможно. После этого американец решил сообщить о незаконном бизнесе Козлова в Главное управление по экономическим преступлениям МВД России.
Во многих опубликованных в те годы материалах прессы, посвящённых махинациям господина Козлова, подчёркивается, что донос бывшего компаньона стал точкой отсчёта падения владельца крабодобывающих фирм. Неверно. Заявление американца в МВД ускорило крах Козлова, но информация о махинациях бывшего учителя труда с определённого времени уже аккумулировалась в РУ ФСБ по Камчатской области. Поэтому сотрудникам Управления и предстояло заняться вместе с региональной прокуратурой незаконной деятельностью Козлова.
КВОТНАЯ СИСТЕМА
Алексей Николаевич в браконьерском промысле ничего нового не изобрёл. Его суда работали якобы по полученным квотам, а на самом деле значительно превышали их. В 90-х годах по такой схеме работали многие рыбопромышленники. Система охраны морских биоресурсов, как таковая, фактически отсутствовала. Формально полномочия в этой сфере были переданы Федеральной пограничной службе России, но для активной и эффективной природоохранной деятельности ФПС в 1998-1999 годах не имела ни сил, ни средств, ни серьёзного опыта. Отсутствовала и необходимая законодательная база. Правила промысла устанавливал для себя не только каждый предприниматель, но едва ли не каждый капитан. В этих условиях правоохранительным органам часто оставалось только фиксировать факты нарушений, дожидаясь более благоприятного времени.
Но деятельность господина Козлова даже на фоне других отличалась масштабным и разрушающим характером, который свойственен людям энергичным и неглупым, но не привыкшим задумываться о нравственных и социальных последствиях совершённых поступков. Поэтому он и оказался в поле зрения сотрудников ФСБ.
Козлов, практически безвыездно проживавший в США, руководил действиями капитанов судов принадлежащих ему фирм по спутниковой связи. Он давал указания, когда, где и сколько ловить, не обращая внимания на квоты. Последние ему представлялись не более чем билетом на право присутствия в зоне промысла. Как установит суд, промысловый флот двух его компаний с июня 1998 по январь 2000 годов сверх полученных квот выловил свыше 2 тысяч тонн синего краба, более 100 тонн камчатского краба, около 200 тонн краба-стригуна опилио. Вылавливались и другие виды членистоногих в несколько меньших объёмах.
Браконьеры, переработав на судовом оборудовании незаконно добытый сырец, получили около 2 тысяч тонн крабовой продукции. Для перевозки этого объёма потребовалось бы два железнодорожных состава рефрижераторных вагонов. Ущерб, нанесённый государству, превысил 900 миллионов рублей ещё в тех ценах. В реальности незаконный промысел вёлся с большим размахом. Но тут приведены количественные показатели преступного промысла, которые сумели доказать сотрудники органов безопасности и их коллеги из прокуратуры.
ПОПАЛ В ЛОВУШКУ
В расследовании уголовного дела наряду с сотрудниками отечественных правоохранительных органов приняли участие и их американские коллеги. Прилетев в Россию в сентябре 2001 года, они передали российской стороне около 40 килограммов документов, изобличающих незаконную деятельность Козлова. Американские партнёры сообщили и о его недвижимости в Штатах, в частности, о вилле стоимостью несколько миллионов долларов. Но при этом сам Алексей Николаевич оставался в США. Между нашими странами до сих пор не подписано документа, предусматривающего экстрадицию преступников.
Нужно было найти способ заставить Козлова добровольно приехать в Россию. Камчатские чекисты и их коллеги из Москвы провели нескольких оперативных комбинаций. В результате в январе 2001 года господин Козлов пришёл к твердому убеждению, что ему необходимо лично присутствовать на крабовом аукционе в Москве. Самолёт, летевший из США в Россию, на борту которого находился Алексей Николаевич, ещё пересекал Атлантику, а в Москве бизнесмена уже поджидала оперативно-следственная группа РУ ФСБ по Камчатской области.
В российской столице Козлов быстро понял, что его личное присутствие на аукционе вовсе необязательно. Из этой мысли вытекала и другая – ещё более пугающая – о ловушке, в которую он угодил. Козлов поймал такси и помчался в «Шереметьево» настолько быстро, насколько позволяли это сделать московские пробки. В международном аэропорту в феврале 2001 года и задержали предпринимателя камчатские чекисты.
Около года после ареста Козлов провёл в следственном изоляторе Петропавловска-Камчатского. Потом, благодаря стараниям московской бригады адвокатов, его освободили под подписку о невыезде с выплатой рекордного по тем временам залога в миллион долларов.
Предпринимались и другие попытки облегчить участь господина Козлова. Представители обвиняемого предложили сотруднику Спецморинспекции, который проводил расчёты нанесённого браконьерством ущерба, значительно занизить объёмы незаконного промысла. Просьба сопровождалась посулами «приятной» суммы. Оперативники ФСБ тогда сработали на опережение. «Представителя» чекисты задержали во время передачи взятки.
Уголовное дело направили в суд 8 апреля 2002 года. С материалами следствия, составившими 120 томов, Козлов знакомился около десяти месяцев. Судебное заседание началось 24 февраля 2003 года и продолжалось более полутора лет. Только оглашение приговора, начавшееся 1 августа 2005 года, заняло два дня.
Козлова признали виновным по нескольким статьям УК РФ, в том числе за легализацию денежных средств или иного имущества, приобретённого заведомо незаконным путём, и злоупотребление должностными полномочиями. Итогом криминальной деятельности предпринимателя стали семь лет лишения свободы.
Прокурор Камчатской природоохранной прокуратуры Александр Тепляков тогда отметил, что «пожалуй, впервые уголовному преследованию подвергся организатор крупного нелегального промысла, а не исполнители – капитаны судов или руководители промысловых экспедиций».